Текст с конверта грампластинки 1971 года
Сценическая история произведений Федора Михайловича Достоевского богата событиями, именами, открытиями. Крупнейшие русские актеры Комиссаржевская, Орленев, Савина, Мамонт Дальский, Ермолова, Станиславский, Москвин, Леонидов, Качалов, Хмелев в разные годы выступали в ролях Достоевского, оставляя неизгладимую память, вызывая горячие, порой разноречивые отклики.
Инсценировки романов и повестей Достоевского появлялись на сцене Художественного театра, начиная с первых шагов прославленного коллектива.
Одним из лучших спектаклей Общества искусства и литературы, руководимого тогда еще любителем, актером, режиссером и инсценировщиком Константином Станиславским, был «Фома» (1891) по повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». Станиславский играл в нем полковника Ростанева – «положительно прекрасного человека». В 1917 году на сцене Художественного театра знаменитый актер и режиссер сыграл снова ту же, одну из любимейших своих ролей. Его партнером в роли Фомы Опискина был Иван Москвин.
И в дореволюционное, и в советское время спектакли МХАТ по Достоевскому становились значительными событиями. Вспомним «Дядюшкин сон» (1929), в котором блестяще выступил молодой Николай Хмелев, сыгравший гротесковую роль князя.
Значительным явлением в истории постановок произведений Достоевского на сцене МХАТ был спектакль 1910 года «Братья Карамазовы». В нем Достоевский предстал по преимуществу психологом, будучи почти полностью освобожден от социальной проблематики. Театр как бы становился на точку зрения кроткого Алеши Карамазова («Бунтом жить нельзя»), тогда как весь смысл философских, художнических и человеческих исканий Достоевского состоит именно в бунте: против существующей в раздираемом противоречиями классовом обществе несправедливости, неравенства «природой уравненных» людей.
«Жить бунтом!» – словно бы стало эпиграфом к спектаклю 1960 года. И эти слова определяют его звучание. Именно поэтому кульминация образа Мити Карамазова в исполнении автора инсценировки и постановщика спектакля Бориса Ливанова – в нечеловеческом вопле страдания, когда не одна только арестантская одежда, что рвется на могучих плечах Мити (сцена ареста в Мокром), но и бестактное любопытство судейских чиновников, регистрирующих самое затаенное и святое, и каменное равнодушие, и трусливое заискивание окружающих ранят, теснят душу...
Ливанов играет Митю широко, могуче. Так, что нам становится близка эта «исповедь горячей души». Великолепным партнером Ливанова выступил в спектакле Борис Смирнов, сыгравший мечущегося между презрением и страстной любовью к «миру», «к роду человеческому» Ивана Карамазова. Марк Прудкин воплотил характер омерзительного в своем цинизме и животном сладострастии старшего Карамазова.
Мария Бабанова
