Текст с конверта грампластинки 1991 года:
Лет пятнадцать тому назад мне рассказывали, в Америке хорошо расходилась пластинка Бабановой. Люди слушали ее волшебный голос как музыку. Я подумал тогда: жаль, что мы лишены этого высшего наслаждения, потому что понимаем слова, улавливаем сюжет, ждем, что будет дальше... «Портрет Дориана Грея» — вещь сюжетная и даже остросюжетная, но здесь, как, пожалуй, нигде, голос Бабановой торжествует над смыслом. «Тысяча триста двадцать один попугай и пятьсот шестьдесят одна бабочка, на крыльях у птиц красовался герб королевы, и все из чистого золота». Под эти слова можно ставить балет, как на музыку Чайковского или Сен-Санса.
Монолог Бабановой является центром звуковой композиции по роману Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Именно как к композиторской задаче мы с Анатолием Васильевым отнеслись к этой работе. Стиль был для нас выше сюжета. Нас оправдывал сам Уайльд. «Если говорить о форме, — прообразом всех искусств является искусство музыканта». А дальше: «Если говорить о чувстве — искусство актера». Вот все и совместилось — музыкальный театр. Чтобы не путать с мюзиклом и опереттой, скажем так — театр как музыка.
Сейчас, когда зрителю надоели социальная острота и критический пафос, мы в панике вопрошаем: так что же должно быть на сцене, какой спектакль нас удовлетворит?! «Сюжеты, иллюстрации, анекдоты, — но ни одной красивой линии», — записал в своем дневнике французский импрессионист Поль Синьяк после посещения одной выставки.
Красивая линия, красивая линия! — вот чего нам не хватает сейчас в театре.
Сюжет, иллюстрация, анекдот — все это первый уровень познания мира. Следующая ступень — уж не знаю, вверх ли, к небесам, или вниз, в глубину — познание через красоту. В нашем случае, голос Бабановой — идеальная абсолютная красота, а музыка есть та бесконечная красивая линия, которую может продолжить театр. Для такого театра пишутся не пьесы, а партитуры. Свободное перетекание стиля — вот диалог. Сгущение стиля — вот монолог. Апофеоз стиля — вот финал.
Для нас с Васильевым «Дориан Грей» возник именно на том жизненном отрезке, когда он и должен был возникнуть. Между «Взрослой дочерью молодого человека» и «Серсо». Во «Взрослой дочери» еще были элементы социального анекдота, злободневности, в «Серсо» преобладали красивые линии. Во «Взрослой дочери» зрители быстро и охотно узнавали себя на сцене, в «Серсо» признавать себя не хотели. «Взрослая дочь» широко шла по стране, премьера «Серсо» на русском языке состоялась только в Москве. Но это не было для нас неожиданностью. Пригубив горечи Уайльда, пропустив через себя пряную философию лорда Генри, взглянув на жизнь печальными глазами Дориана Грея, — к упрекам в элитарности мы уже были готовы. «Всякое искусство совершенно бесполезно». Продолжив парадоксы Уайльда, можно сказать: в наше время это самая полезная мысль для художника в момент, когда он приступает к своему делу. Ибо мысль обратная дала нам завалы нужных, но уродливых произведений.
А линия, простая одинокая линия, оставленная на белом немом фоне легкой рукой художника, почему она, сама по себе, лишь своими изгибами, нажимом и утончениями способна тронуть наше сердце, участить дыхание, наслать на глаза слезы? Почему? Что в ней? Я скажу так: наверное, в линии этой, в ее изгибах и протяжении узнаем мы траектории, по которым в «пустое равнодушное пространство испаряются наши души под палящими лучами времени, зноем жизни и пламенем страстей. Приглядитесь к дымку, текущему вверх от умирающей в пепельнице сигареты, — вы увидите красивые линии, из которых соткан весь стиль «модерн» конца XIX — начала XX века.
«Конец века», — говорит Дориан.
«Конец света», — поправляет его лорд Генри.
Именно к этой точке мы с вами сейчас подходим, дорогой читатель и слушатель.
Все модели апробированы, все эксперименты завершены, варианты прокручены; мы не хотим дальше слушать никаких объяснений, толкований, анализы утомили нас... Теперь простое перечисление предметов дает нам больше, чем поиски связей между ними: «тысяча триста двадцать один попугай и пятьсот шестьдесят одна бабочка...». И если прошедший век разочаровал нас а на будущий мы не слишком надеемся, — то пусть хоть соединятся они красивой линией. «Портрет Дориана Грея» был впервые опубликован в 1890 году.
Виктор Славкин
Перевод: Мария Абкина
Инсценировка: Виктор Славкин
Постановка: Анатолий Васильев
В постановке использованы стихи Теофиля Готье в переводе Николая Гумилева
Дориан Грей — Василий Бочкарев
Лорд Генри — Иннокентий Смоктуновский
Безил Холлоуорд — Анатолий Грачев
Сибила Вейн — Ольга Дзисько
Актер, играющий Ромео — Александр Вокач
Алан Кемпбел — Сергей Шакуров
Глэдис — Наталья Юрская
От автора — Мария Бабанова
