Текст с конверта грампластинки 1971 г.
Вот мы и снова встретились с Геком Финном, старым Джимом, двумя мошенниками, спасшимися на плоту от погони, и... с Томом Сойером. Да, да, с Томом – верным товарищем веселых проделок Гека, вечным искателем приключений, одним из любимых твеновских героев.
«При-клю-че-ния»!.. Недаром Том произносит это заветное слово по слогам. А приключений в конце пути хоть отбавляй. Едва-едва «Король» с «Герцогом» сбежали из городка, где толпа обманутых зрителей с досады чуть не разорвала их на части, как они ввязались в новое мошенничество... И Геку поневоле пришлось быть его свидетелем, чуть ли не участником. А потом еще пришлось ломать голову над тем, как вызволить старого доброго Джима…
Вот тут-то и появился неунывающий фантазер Том с целым ворохом планов, один другого невероятнее. Казалось бы, чего проще: взять да объявить, что теперь уже не к чему преследовать Джима, раз его хозяйка «приказала долго жить». Но не таков Том! Ему необходимы при-клю-че-ния! Пускай даже за них придется расплачиваться. Тому и невдомек, что он мучает Джима, заставляет своего закадычного приятеля Гека все время прислушиваться и быть настороже.
Надо признаться, что при всем обаянии сорванца и выдумщика Тома Сойера, Гек выглядит по сравнению с ним гораздо благороднее и человечнее. Ведь для Тома рабство негров в рабовладельческой Америке – нечто само собой разумеющееся, то, что «в порядке вещей». Конечно, Том – добрый и наивный мальчишка, а если он и бывает жесток и эгоистичен, то бессознательно. Просто потому, что так на его месте поступил бы любой «благополучный маленький джентльмен». Если в «Приключениях Тома Тойера» Марк Твен относится к своему герою с добродушным юмором, то в романе о Геке Финне этот взгляд меняется. Поступки Тома – уже не безобидная шалость, а сложившаяся убежденная логика бессердечия.
Американские читатели до сих пор считают «Приключения Гекльберри Финна» в чем-то опасной и уж во всяком случае «грязной» книгой. Потому что книга эта, мудрая и горько ироничная, начинаясь как продолжение «Тома Сойера», теряет ту светлую безмятежность, ту обаятельную детскость и в языке, и в характерах, которые присущи первому роману.
Многие писатели и критики подметили эту характерную направленность романа о Геке, поняли, почему американская публика предпочитает считать этот роман произведением «только для маленьких», пропуская его жестокие страницы. «Они не замечают, – говорил немецкий писатель Лион Фейхтвангер о таких читателях, – той проникнутой глубокой горечью любви к родине, какой полна эта книга», не чувствуют «всей глубины, горечи и мирового значения юмора Марка Твена».
Такое отношение к Твену сохранилось не только в Америке. Образ чудаковатого, лохматого, долговязого юмориста, скачущего верхом на лягушке и смеющегося надо всем на свете раскатистым веселым и безобидным смехом, преобладает в сознании многих читателей.
А ведь юмор у Марка Твена не только безмятежный. Это и средство раскрытия жизни, потому что в жизни уродливое и смешное существуют рядом. Сам писатель так говорил об этом редком свойстве таланта: «Только тот юмор будет жить, который возник на основе жизненной правды. Можно смешить читателя, но это пустое занятие, если в корне произведения не лежит любовь к людям. Многим невдомек, что это требует от юмориста такой же способности видеть, анализировать, понимать, какая необходима авторам серьезных книг».
Мария Бабаева
