Текст с конверта грампластинки 1971 года:
Февраль 1922 года. В голодной послевоенной Москве, жившей в то время без света и тепла, родилась сказка, наивная, смешная и увлекательная. Сказка, где актеры «играли в театр», старинный венецианский театр. Это была знаменитая «Принцесса Турандот» Карло Гоцци и Евгения Вахтангова, ибо режиссер выступил в этом спектакле на равных правах авторства с драматургом ХVІІІ века. На сцене Третьей студии МХАТ в исполнении неопытных дебютантов, недавних студентов и начинающих актеров — Юрия Завадского, Цецилии Мансуровой, Бориса Щукина, Анны Орочко, Рубена Симонова, Александры Ремизовой, Бориса Захавы, Иосифа Толчанова была разыграна одна из замечательных театральных сказок итальянского драматурга. Разыграна в форме импровизационной. Форме, которая оставила блестящий след в истории молодого советского искусства, в практике одного из интереснейших театров Москвы, названного вскоре именем режиссера этого спектакля.
На премьере «Турандот» присутствовали крупнейшие театральные деятели. Забыв о своей «искушенности», они радостно «поддались» пленительной игровой стихии, наслаждаясь атмосферой юности, неистощимой веселости, искрящейся фантазии, царивших на сцене и в зрительном зале. Вахтангова на его обычном месте в шестом ряду партера не было: смертельно больной, он ждал известий дома. «Мы еще только начинаем... Вы должны поверить нам, что форма сегодняшнего спектакля — единственно возможная для Третьей студии», — прочел Завадский (принц Калаф) строки из обращения режиссера к зрителям. В своем письме Вахтангов дал обоснование поискам новой «современной формы», которая «потребовала не только рассказа содержания сказки, но и сценических приемов, может быть, для зрителя незаметных, но совершенно необходимых для школы актера...»
Что же это были за сценические приемы? Чем объясняется обращение молодого коллектива, только вступавшего в эпоху строительства советского театрального искусства, к старинной полузабытой сказке. И каким образом достигалось то радостно приподнятое ощущение театрального праздника, которое обеспечило Вахтанговской «Турандот» легендарный успех и столь долгую, продолжающуюся и в наши дни блестящую сценическую жизнь?
В поисках новых выразительных средств, в борьбе с театральной рутиной неутомимый экспериментатор Е. Б. Вахтангов предложил юным студийцам попробовать свои силы, развить свои актерские возможности на материале, который бы содержал в себе заряд оптимистического, истинно народного, «площадного» мировосприятия, причем именно театрального мировосприятия, преображения жизни средствами театра, доступного и понятного любому зрителю.
Лучшего драматургического материала, чем театральные сказки старого венецианца, — ослепительно жизнелюбивые, построенные на виртуозных импровизациях забавных «масок» итальянской народной «комедии дель арте», — трудно было бы представить. Однако, начав работать над «Турандот», так сказать, по принципу «рассказа содержания сказки», коллектив вряд ли сумел бы создать новаторское, подлинно революционное произведение сценического искусства, каким в конце концов стал замечательный вахтанговский спектакль.
Режиссер повел коллектив студийцев дорогой Драгоценной творческой фантазии, «на ходу» придумывая все новые, поразительно простые и эффектные способы достижения цели.
Исполнители (кое-кто из них впервые появлялся на сцене) были увлечены задачей отнюдь не легкой, но вдвойне заманчивой: «сыграть в игру», то есть не просто правдоподобно раскрыть трогательно-наивную и немного смешную логику действий героев гоцциевской сказки, но и передать дух представлений театра дель арте, а, кроме того, не забыть и о себе самих вдоволь насладиться переменчивым блеском увлеченного лицедейства. При этом «двойном» и даже «тройном» перевоплощении артисты не утрачивали ни своей непосредственности, ни артистической индивидуальности.
Подстать этой вызывающей, смеющейся, поющей условности были придуманы и костюмы. Поверх вечерних туалетов студийцы в ритме чудесного вальса «Турандот» набрасывали разноцветные куски ткани — и становились, кто — восточным принцем, кто — рабыней, кто — начальником стражи или гарема... Да и сам этот вальс исполнялся... на гребенках, еще более вовлекая зрителей в пленительный водоворот «самых трагических» страстей.
Недаром стиль этого незабываемого праздника театральности был определен режиссером как «фантастический реализм», причем происхождение термина «фантастический» идет от «фантазии», а отнюдь не от «фантастики». «Турандот» была полностью лишена налета мистики, того принципиального ухода от современности, которым грешили в первом двадцатилетии нашего века немало крупных мастеров театра.
Спектакль был поэтическим, радостным, по самой сути актерского самочувствия импровизационным. Отсюда и комедийные преувеличения, и невероятные по сценическим законам интимного, бытового театра прорывы в откровенную и радостную буффонаду. «Если бы Вахтангов заставил актеров летать, они бы летали», — говорится в одной из бесчисленных рецензий того времени. Казалось, для актеров Третьей студии нет и на самом деле ничего невозможного — столь велика была власть обаятельного спектакля над зрительным залом, участвующим в развитии событий чуть ли не с той же долей активности, что и сами исполнители. В ослепительной вспышке музыки и света «рассказывали» свою сказку, старинную полузабытую сказку венецианца Карло Гоцци режиссер, актеры, музыканты, костюмеры...
«Принцесса Турандот» идет на сцене вахтанговского театра и сегодня. В апреле 1963 года Рубен Николаевич Симонов возобновил этот замечательный спектакль. Чуть изменилось оформление, увеличился оркестр, в котором по-прежнему солируют гребенки. В главных ролях выступили прославленные мастера Вахтанговского театра Юлия Борисова, Николай Гриценко, Михаил Ульянов, Юрий Яковлев... Молодежь сыграла свои первые большие роли.
По-прежнему большой радостью для актеров и зрителей становится каждое представление. По-прежнему смешат или волнуют нас комические перепалки забавных масок или высокие страсти главных героев. По-прежнему старинная, бессмертная театральная сказка Гоцци и Вахтангова открывается прелестной бравурной песенкой:
Снова, в который уже раз, слышим мы таинственный и томный «вальс Турандот», под мелодию которого на глазах у радостно изумленных зрителей актеры — наши современники превращаются в актеров итальянской труппы, играющих капризную принцессу и принца Калафа, страстную ревнивицу Адельму и любопытную Скирину...
Снова дурачатся веселые маски — ворчливый Панталоне, истовый служака Бригелла, расторопный, живой, как ртуть, Труффальдино, застенчивый заика и озорник Тарталья. Каждый из них неистощим в шутках «сугубо на злобу дня», как и тогда, сорок лет назад.
И снова рождается на наших глазах наивная, смешная и торжествующе театральная сказка вахтанговцев.
Мария Бабаева
