Запись концерта (из Большого зала Московской консерватории 15 апреля 1982 г.), предлагаемая вашему вниманию, имеет не только большое художественное, но и историческое значение. Первый и, возможно, последний раз в истории советской музыки в один вечер прозвучали три крупных сочинения неофициальных лидеров советского авангарда, «русской тройки», как называли их за рубежом — Шнитке, Денисова и Губайдулиной. Шел 1982 год — этапный год для советской культуры. Это был последний год эпохи «застоя» и одновременно год начала тех перемен, которые через несколько лет привели к ослаблению тотального контроля над культурой и окончательному слому всех цензурных запретов. Ведь еще недавно все три автора подвергались вполне официальному осуждению с трибуны съезда Союза композиторов и со страниц газеты «Правда». Нужно было обладать авторитетом Геннадия Рождественского для того, чтобы именно из этих имен составить такую программу концерта. Обладать его гением — чтобы такую программу именно составить! Именно из этих сочинений Шнитке, Денисова и Губайдулиной. И с таким блеском продирижировать ей.
В этой программе один из самых пикантных моментов — маленький «Марш», открывавший программу и помещенный на диске в качестве бонус-трека. Ведь Шнитке, Денисов и Губайдулина, очень близко сотрудничавшие друг с другом в 1960-е годы, когда волна второго советского авангарда только поднималась после долгого отлива сталинской поры, к началу 80-х очень далеко ушли и от себя прежних, и отдалились друг от друга. «Марш», написанный специально по инициативе Рождественского, при всем своем характере музыкальной шутки, совершенно уникален как факт искусства. Может быть, публика в 1882 году меньше удивилась бы, услышав коллективное сочинение Рубинштейна, Балакирева и Мусоргского. Ведь ХХ век, век индивидуальных стилей, стирающий границы искусств и барьеры между мировыми культурами, развел трех крупнейших русских композиторов в совершенно разные миры. Живописное, пластическое измерение музыки Денисова, мистическая власть чисел и имен, становящаяся чистой экспрессией, у Губайдулиной, ностальгия по мировой культуре и экзистенциальная боль Шнитке — все это отчетливо слышно в «Живописи», «Офферториуме», «Ревизской сказке». Каждое из этих сочинений – своеобразный герб той страны, которая была создана творчеством каждого из этих композиторов.
