Текст с конверта грампластинки 1975 года:
Великие писатели... Мы общаемся с ними не только в те часы, когда читаем их книги, общение длится дольше: не однажды в жизни мы вспоминаем прочитанное, не однажды, и даже не во время чтения, — памятью улавливаем что-то новое, новое для нас.
Но есть ли хоть одна, по-настоящему художественная книга, открытая нами вполне, проникнутая нами во всю глубину и шить, превратившаяся для нас в окончательное знание? Чтоб мы уже не возвращались к ней ни мыслью, ни глазом: она просто оставалась бы в нас каким-то выученным, применимым в жизни, однако уже не волнующим душу «правилом».
В чем же глубина этих художественных творений, зовущая нас снова и снова?
Про все книги разом не скажешь: у каждой — своя душа, свое лицо, и глубина — тоже своя, необщая. Есть она и в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» — сборнике первых повестей Николая Васильевича Гоголя, куда входит и «Ночь перед Рождеством».
В «Вечерах» привлекают нас фантастические, сказочные события. Мы как бы сами оказываемся в сказке, да притом в сказке особой, гоголевской. Веселого здесь — через край, и хоть первый раз читай «Вечера», хоть восемнадцатый, ни одна шутка не кажется старой, прискучившей. Говорят, шутка хорошо лишь однажды, но гоголевским шуткам смеешься до бесконечности!
А до чего же интересно читать «Ночь перед рождеством»! Все видишь сам, сам шутишь вместе с автором, потому что его шутливость оказывается и твоей собственной. Но можешь ли ты сам, без Гоголя, пережить все эти приключения, можешь ли без Гоголя рассказать о них друзьям? Нет, такой рассказ невозможен, невозможен без того особого, магического рождающего чувства и картины гоголевского языка, которым написана повесть.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» писались Гоголем с весны 1829 года, а закончены были в начале 1832.
Николай Гоголь, молодой человек неполных двадцати лет, приехал в Петербург после окончания гимназии в украинском городке Нежине. Еще в гимназии он рвался сделать что-нибудь полезное для своего отечества. Потом, в самом конце жизни, он рассказывал об этом: «...В те годы, когда я стал задумываться о моем будущем (а задумываться о будущем я начал рано, когда все мои сверстники думали еще об играх), мысль о писательстве мне никогда не всходила на ум, хотя мне всегда казалось, что я сделаюсь человеком известным, что меня ожидает просторный круг действий и что я сделаю даже что-то для общего добра. Я думал просто, что я выслужусь, и все это доставит служба государственная».
Еще в Нежине Гоголь мечтал о столице. Он был наслышан, начитан о Петербурге, который издали казался ему каким-то сказочным городом. Да Петербург и впрямь был необычным местом в России: в других городах глаз не встречал такой роскоши, такого вечернего освещения, таких зданий, такого количества мостов через множество каналов.
Петербург и Москва... В основном именно здесь печатались лучшие новые книги, именно здесь был особый круг людей талантливых, интересных. Крылов, Жуковский, Пушкин... Все они были связаны с Москвой и с Петербургом, в котором в 1829 году оказался Николай Гоголь. На беду, ни с кем из этих именитых литераторов он не был еще знаком. А они, может статься, сразу же разглядели бы в нем человека необыкновенного и постарались бы ему помочь. Но пока будущий великий писатель едва-едва перебивался, снимал плохонькую комнату, искал работы...
Тут Гоголю и пришла мысль издать свою первую книгу. Он чувствовал, угадывал в себе писателя, но первая книга его вышла совершенно неудачной, ее мало кто покупал, а критики вовсю разбранили ее.
Вместо радостной столичной жизни Гоголь встретил жизнь совершенно иную. Не мудрено, что сам Петербург стал казаться ему унылым, докучливым городом, и говорить о нем он стал с недовольством. Вот строчки из его письма к маме, Марии Ивановне: «...Теперь же расскажу вам слова два о Петербурге. Вы, казалось мне, всегда интересовались знать его и восхищались им. Петербург вовсе не похож на прочие столицы европейские или на Москву. Каждая столица вообще характеризуется своим народом, набрасывающим на нее печать национальности, на Петербурге же нет никакого характера: иностранцы, которые поселились сюда, обжились и вовсе не похожи на иностранцев, а русские в свою очередь обыностранились и сделались ни тем, ни другим. Тишина в нем необыкновенная, никакой дух не блестит в народе, все служащие да должностные, все толкуют о своих департаментах да коллегиях, все подавлено, все погрязло в бездельных, ничтожных трудах, в которых бесплодно поддерживается жизнь их. Забавна очень встреча с ними на проспектах, тротуарах; они до того бывают заняты мыслями, что, поравнявшись с кем-нибудь из них, слышишь, как он бранится и разговаривает сам с собою, иной прибавляет телодвижениями и размашками рук»...
И Гоголь затосковал по родине, по украинским сказками, по песням, которые он слышал с самого детства. Он просит, чтобы Мария Ивановна записывала и присылала ему всякие необыкновенные истории, которые рассказываются в украинском народе; чтобы она подробнее описала ему одежды, в которых ходили на Украине в старину и носят ныне. Он просит присылать ему украинских песен.
Почему же он не едет на Украину сам, почему остается в опостылевшем Петербурге? Да очень просто: Гоголь уверен, что напишет новую книгу, что она будет лучше то, прежней, неудачной. А печатать ее, конечно же, надо в столице, — потому что где, как не здесь, найдешь самого просвещенного, самого внимательного читателя.
И вот появляются «Вечера на хуторе близ Диканьки», сначала первая часть (1831 г.), потом — вторая (1832 г.). Самого Гоголя еще мало кто знает, но книга его замечена, о ней говорят, о ней пишут друг другу в письмах. Поэт Е. А. Баратынский пишет философу и критику И. В. Киреевскому: «Благодарю тебя за обещание прислать повесть малороссийского автора». «Малороссией называли тогда Украину). Через полгода он же пишет в другом письме: «Я очень благо дарен Яновскому за его подарок. Я очень бы желал с ним познакомиться. Еще не было у нас автора с такой веселой веселостью, у на на севере она великая редкость. Яновский — человек с решительным талантом». (У Гоголя было две фамилии; Яновский — вторая из них)...
«Вечерами на хуторе близ Диканьки» зачитывается Пушкин и называет их «истинно веселою книгою». Так к Гоголю приходит признание, приходит слава. Его читают, с ним спешат познакомиться... Иной бы на его месте испытывал полное удовлетворение, но Николай Васильевич Гоголь не таков. Все ему кажется, что он должен сделать еще что-то, более значительное. В одном из писем 1833 года он говорит о «Вечерах на хуторе близ Диканьки»: «Да обрекутся они неизвестности! Покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое не изыдет из меня».
И Николай Васильевич Гоголь действительно написал такие «великие, художнические» книги. Мы будем не один раз читать их, будем совершать в них все новые и новые открытия. И, несмотря на недовольство Гоголя своими первыми повестями, мы всегда назовем и «Вечера» среди всех его истинно великих произведений.
В. Лапин
Действующие лица и исполнители:
От автора — Алексей Консовский
Кузнец Вакула — Юрий Волынцев
Оксана — Нина Гуляева
Чуб — Алексей Грибов
Кум — Владимир Осенев
Солоха — Анастасия Георгиевская
Голова — Евгений Лазарев
Чёрт — Сергей Цейц
Дьяк — Анатолий Кубацкий
Императрица — Наталия Литвинова
Ткач — Вячеслав Дугин
Жена Кума — Зинаида Бокарева
