Феномен Давида Ойстраха – «скрипача № 1» бывшего СССР – достаточно хорошо изучен. Почти все его сохранившиеся записи, а записывался он с 1932 по 1974 годы, изданы, хотя до сих пор не систематизированы научно. О его творчестве написаны солидные монографии, защищены диссертации. Но ни в одной из них не содержится ответа на вопрос: почему Ойстрах всегда был и оставался Первым?
Все же на этот вопрос можно дать несколько ответов. Первый, наиболее часто звучащий в кулуарах российских скрипичных школ, звучит приблизительно так: тоталитарная эпоха, на которую пришлась первая половина творческого пути Ойстраха, проецировала свое собственное устройство на все сферы жизни. В каждой области необходимо было выдвинуть единственного кумира, тогда как все прочие вынуждены были находиться в его тени. Выбор пал на Ойстраха, так как в начале 1930-х годов еще не подросло конкурирующее поколение. Поэтому, якобы, были целенаправленно загублены карьеры его молодых конкурентов. Это, конечно, не так: у его младших современников (Бориса Гольштейна, Елизаветы Гилельс, Михаила Фихтенгольца) были разные, но совершенно другие причины занять те места в истории скрипичного искусства, которые они заняли и занимают. То, что после смерти Сталина Ойстрах вынужден был делить пальму первенства с Леонидом Коганом – не более чем совпадение.
Более правдивым ответом нам представляется следующий: единственным учителем Ойстраха, одного из крупнейших мировых виртуозов ХХ века, был Петр Соломонович Столярский – выдающийся детский скрипичный педагог, основатель знаменитой одесской музыкальной школы. Кому-то это покажется недостатком образования. Но этот кажущийся «недостаток» не помешал Ойстраху, тем не менее, еще в конце 1920-х годов обратить на себя внимание музыкальной общественности, завоевывать премии одну за другой, а позже, став первым скрипачом СССР, заниматься обширной педагогической деятельностью. Счастливо избежав этапа «вундеркиндства» и чистой виртуозности в своем карьерном росте (подобно Святославу Рихтеру), благодаря уникальной творческой дисциплине Ойстрах выработал свой, совершенно уникальный стиль игры. Как и его учитель Столярский, Ойстрах обладал совершенно исключительной силой воли и умел ставить перед собой единственно правильные (в контексте его творческой индивидуальности) задачи. Умение верно рассчитать свои силы, владеть в полной мере сферой своих эмоций должно быть присуще каждому скрипачу. Но только у гениев ранга Ойстраха это умение и владение достигали едва ли не абсолютной степени. Развитие таланта скрипача шло по абсолютно прямой линии, в которой спады и подъемы практически неощутимы.
Судя по записям, студийным и трансляционным, с годами стиль Ойстраха действительно практически не претерпевал заметных изменений, а только совершенствовался как бы изнутри, «из глубины», достигнув пика в 1950–1960 годы, когда скрипач всерьез занялся дирижированием. Концертные выступления Ойстраха в России и за рубежом, не говоря о записях, всегда впечатляли слушателей: отклонений от высочайшего стандарта, заданного самим скрипачом, практически не наблюдалось. «Высшая объективность» его прочтений (при колоссальном репертуаре) создавала двойственное ощущение. С одной стороны, это была идеально верная, стилистически и технически, интерпретация; с другой – личностный подход Ойстраха всегда был в этой интерпретации очень ощутим: слишком велик был масштаб личности артиста. На эстраде Ойстрах отличался завидным долголетием. Он всегда оставался отдельным, обособленным, недосягаемым, даже когда на эстраде появились скрипачи, завоевавшие признание в послевоенное время – Леонид Коган, Юлиан Ситковецкий, позже – Игорь Ойстрах, Михаил Вайман, Виктор Пикайзен и Валерий Климов. Заканчивая свою карьеру в начале 1970-х годов, Ойстрах все еще продолжал играть в полную силу, когда на эстраду вышло совсем молодое тогда поколение скрипачей – Гидон Кремер, Олег Каган, Марк Лубоцкий, Виктор Третьяков, Владимир Спиваков. Влияние Ойстраха – педагога и артиста – на перечисленных музыкантов было трудно переоценить.
Федор Софронов
