Текст с конверта грампластинки 1985 года:
«Я разумею народ как великую личность, одушевленную единою идеей. Это — моя задача. Я попытался разрешить ее в опере».
Такую знаменательную надпись М.П. Мусоргский сделал на клавире «Бориса Годунова» в год его первой постановки. Композитором была создана опера, в которой народ является главным действующим лицом; рождение «Бориса Годунова» ознаменовало собой и рождение нового оперного жанра — народной музыкальной драмы.
В основу оперы положена одноименная историческая трагедия А.С. Пушкина, главную мысль которой лучше всего выразил сам поэт: «Что развивается в трагедии? Какая цель ее? Человек и народ — судьба человеческая и судьба народная».
Тема противоречия между царем и народом стала особенно волнующей в эпоху общественного подъема 60-х годов. Передовые деятели русского искусства изучали историю массовых крестьянских восстаний, чтобы понять и осветить события современности. «Прошедшее в настоящем» — так определял свою задачу и Мусоргский. Поэтому когда известный исследователь и знаток творчества Пушкина В.В. Никольский в 1868 году посоветовал ему обратиться к «Борису Годунову», Мусоргский увидел в этом сюжете большую долгожданную тему.
Создание оперы потребовало около двух лет напряженного труда, — срок совсем небольшой, если учесть, что Мусоргский не только писал музыку, но и сам составлял либретто. В изучении исторических материалов эпохи ему помогал В.В. Стасов. По просьбе композитора он разыскивал для него тексты народных песен, снабжал сведениями, почерпнутыми из различных исторических источников.
Мусоргский творчески переработал трагедию Пушкина, развив роль народа и усилив революционный смысл произведения. Приспосабливая «Бориса Годунова» к специфическим требованиям монументальной оперы, Мусоргский отказался и от пушкинской композиции трагедии, оставив из 22 сцен только 9 (да и те во многом отличаются от своего литературного первоисточника). Он также исключил второстепенных действующих лиц и все связанные с ними побочные интриги, уделив основное внимание двум главным линиям — Бориса и народа.
Образ Бориса Годунова в опере поражает необычайной психологической глубиной. Противоречия в его характере усилены: пушкинский Борис уверен в своей власти, у Мусоргского он совершенно измучен душевной борьбой.
Строя массовые сцены, Мусоргский, первый и в истории оперы, стремился показать не только настроение народа в целом, но и выделить в нем яркие характеры — создать «живых людей в живой музыке». В кульминационные моменты развития драмы весь состав исполнителей объединяется им в хорах, потрясающих на силе воздействия.
Драматургический план оперы и ее язык отличаются разнообразием и сложностью. Выразительная, напевная декламация, отражающая интонации русской речи, лежит в основе вокальных партий, ладовый и гармонический язык базируется на претворении особенностей русской народной музыки. Важную роль в опере играет оркестр, которому поручено развитие целого ряда лейтмотивов.
К 15 декабря 1869 года опера была представлена в дирекцию Мариинского театра в Петербурге, однако «новизна и необычайность музыки, — рассказывал Римский-Корсаков, — поставили в тупик почтенный комитет, упрекавший, межу прочим, автора и за отсутствие сколько-нибудь значительной женской партии» (в этом, первом варианте оперы Мусоргский дал развернутую характеристику только одному женскому персонажу — дочери Годунова Ксении; образа Марины Мнишек не было совсем). Впрочем, и друзья упрекали композитора за «чувствительное отсутствие сцен для отдельных действющих лиц» (В. Стасов), за отказ от традиционной для оперы любовно-романтической линии.
Композитор, уверенный в художественной полноценности своей оперы, упорно защищал ее, но когда театральная дирекция отказала в приеме «Бориса» на сцену, Мусоргский вынужден был сдаться. Он ввел в оперу польские сцены. Полнее стал образ Шинкарки, которая получила замечательную песню «Поймала я сиза селезня». Картину у Василия Блаженного по цензурным соображениям пришлось снять. Зато опера стала кончаться восстанием народа под Кромами (идею этой сцены, отсутствующей в трагедии Пушкина, подсказал композитору В.В. Никольский). При этом опера необыкновенно «выиграла в потрясающей силе трагичности» (В. Стасов), а линия развития образа народа была доведена в ней до кульминации: народ, покорный и безропотный в начале оперы, становится под конец могучим и грозным.
Вторично «Борис» был представлен в дирекцию Мариинского театра в 1882 году, но с постановкой оперы не торопились, а ограничились тем, что в следующем году дали три отрывка из нее. И только благодаря вмешательству певицы Ю.Ф. Платоновой, выразившей желание исполнить в свой бенефис партию Марины Мнишек, и вопреки воле дирекции, в 1884 году состоялась премьера. В главных ролях выступили лучшие русские певцы того времени: в роли Бориса — И.А. Мальников, в роли Самозванца — Ф.П. Комиссаржевский. Партию Варлаама исполнял замечательный певец О. А. Петров, первый создатель ролей Ивана Сусанина и Руслана.
Постановка «Бориса Годунова» явилась, по выражению В.В. Стасова, «великим торжеством русского искусства». Историк Костомаров — знаток эпохи «смутного времени» — в восхищении говорил композитору: «Да, вот это — страница истории!»
На сцене Большого театра в Москве «Борис» в первый раз был поставлен уже после смерти Мусоргского — 16 декабря 1888 года. Последующая сценическая жизнь оперы неразрывно связана с ее новой редакцией, сделанной Н.А. Римским-Корсаковым (1896 год). Крупнейшим событием в ее истории явилось участие Ф. Шаляпина в заглавной партии — впервые Шаляпин исполнил эту роль 7 декабря 1898 года в театре С.И. Мамонтова в Москве.
В СССР «Борис Годунов» ставится почти во всех оперных театрах страны. Опера идет в редакции Римского-Корсакова, но с включением отсутствующей в ней сцены перед собором Василия Блаженного (инструментовка М.М. Ипполитова-Иванова). Сцена под Кромами в настоящей записи исполняется согласно версии Римского Корсакова перед сценой смерти Бориса.
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Пролог. Картина первая. У Новодевичьего монастыря собирается народ. Никто толком не знает, зачем. В воротах показывается пристав. Угрожая дубинкой, он приказывает собравшимся молить Бориса вступить на царство. Народ жалобно причитает: «На кого ты нас покидаешь, отец наш». У смекалистого Митюхи спрашивают: «Митюх, а Митюх, чево орем?» «Вона, почем я знаю», — отзывается тот.
В воротах монастыря появляется думный дьяк Щелкалов. Обращаясь к народу, он говорит об отказе Бориса стать царем: «Неумолим боярин!..»
Доносится пение калик перехожих. «Святые старцы» призывают народ «облекаться в ризы светлые» и «выходить царю во сретенье».
Картина вторая. Площадь в Московском Кремле. Торжественно звучат колокола. Народ величает нового царя: «Уж как на небе солнцу красному — слава!» Появляется Борис Годунов. Зловещее предчувствие сковало его сердце («Скорбит душа...»). Картина завершается обрядом коронации.
Действие первое. Картина первая. Келья в Чудовом монастыре. Старший монах Пимен пишет летопись. «Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя». Начинает светать. За сценой слышиться пение монахов. В волнении просыпается Григорий. Неотвязный проклятый сон — будто он взбирается по крутой лестнице, с высоты которой видна вся Москва, — не дает ему покоя. Стараясь заглушить честолюбивые помыслы юноши, Пимен рассказывает ему о царях, которые часто меняли «свой посох царский на иноков клобук смиренный». Григория больше всего интересует смерть царевича Димитрия. «Он был бы твой роввестник и царствовал...» При этих словах Григорий преображается. Звонят к заутрене. Пимен уходит. В келье остается один Григорий, обдумывающий честолюбивый план.
Картина вторая. Корчма на литовской границе. Хозяйка корчмы, прихорашиваясь, напевает веселую песню о сизом селезне. За сценой раздаются голоса, выпрашивающие подаяние. Входят «старцы честные» — беглые монахи Варлаам и Мисаил, с ними переодетый в крестьянскую одежду Григорий. Пока хозяйка готовит угощенье, Варлаам пытается выведать у Григория причину его озабоченности. Со штофом в руке монах поет разудалую песню о походе грозного царя на Казань-город («Как во городе было во Казани»). Горечь, бездонная тоска человека, которого беспросветная жизнь довела до пьянства и бродяжничества, слышатся в другой его песне («Как едет ён»), которую он поет, уже окончательно охмелев, грузно привалившись к столу. Тем временем Григорий выспрашивает у хозяйки, как пробраться в Литву, и узнает, что повсюду расставлены заставы: «Кто-то бежал из Москвы, так велено всех задерживать...» Неожиданно раздается стук в дверь, и в корчму вваливаются пристава. Испуганные монахи вскакивают и начинают голосить: «Старцы смиренные, иноки честные, ходим по селеньям, собираем милостыньку». Вид Варлаама внушает приставам надежду на поживу. Достав указ о бежавшем Гришке Отрепьеве, они суют его оторопевшему монаху. Как единственный грамотей среди присутствующих Григорий вызывается прочесть указ. Поглядывая на Варлаама, он перечисляет его приметы: «Борода седая, брюхо толстое, нос красный». На Варлаама набрасываются, но, отбросив всех в сторону, бродяга выхватывает у Григория указ и решает прочесть сам: «Хоть по складам умею, а разберу, коль дело до петли доходит». Обман изобличен. Беглеца узнали. Но Григорий успевает выскочить в окно и скрыться.
Действие второе. Царский терем в Московском Кремле. Ксения, дочь Бориса Годунова, оплакивает своего погибшего жениха. Стараясь ее развеселить, мамка поет песенку про комара. Феодор, сын Годунова, придумывает игру в хлест. Неожиданно входит Борис. Ласково утешает он горюющую Ксению, с радостью взирает на сына, склонившегося над картой «чертежа земли московской». Тяжелые неотступные мысли терзают Бориса. «Ни жизнь, ни власть, ни славы обольщенья» не веселят его душу. Смятение охватывает царя при мысли об окровавленном младенце Димитрии, убийцей которого народ считает его — Бориса.
Входит Шуйский. С притворным сожалением, вкрадчивым голосом сообщает он о появлении в Литве самозванца, нарекшего себя Димитрием, и, желая поразить больное воображение Бориса, рассказывает подробности убийства царевича. Борис не выдерживает: «Довольно!» Шуйский уходит, внутренне торжествуя свою победу. Бьют куранты, и в их музыке галлюцинирующему сознанию Бориса кажется, будто что-то «колышется, растет, близится...», и он видит перед собой окровавленного младенца. Драматическое напряжение достигает своего наивысшего выражения. «Чур, чур!.. Не я... не я твой лиходей!»
Действие третье. Картина первая. В Сандомирском замке девушки песнями развлекают скучающую Марину Мнишек. Ария Марины «Как томительно и вяло», выдержанная в ритме мазурки, рисует портрет гордой, надменной польки. Честолюбивая Марина, мечтающая занять престол московских царей, хочет пленить Самозванца. В интересах католической церкви этого же требует от нее иезуит Рангони.
Картина вторая. К фонтану в саду на свидание с Самозванцем обещала прийти Марина. Самозванец мечтает о возлюбленной. Под звуки полонеза через сад проходит пышная процессия гостей. Впереди Марина под руку со старым паном. Воинственные кавалеры бахвалятся предстоящим покорением Московского царства. Но вот голоса смолкли. Вновь появляется Самозванец. Навстречу ему выходит Марина. Красавица высмеивает и резко обрывает любовные излияния своего избранника. «Нет, не для речей любви» пришла она. Из-за любви он забыл о престоле, о борьбе с царем Борисом.
Оскорбленный Григорий напоминает ей о своем царском призвании. Воинственно звучит тема царевича. Спеша исправить ошибку, Марина клянется Самозванцу в нежной любви. Взаимные уверения, восторг, обольщение — все сливается в единый порыв.
Действие четвертое. Картина первая. Площадь перед собором Василия Блаженного в Москве. В соборе проклинают самозванца. А в народе Гришку считают спасшимся царевичем. Рассказ Митюхи о то, как здоровенный дьякон провозгласил Гришке анафему, вызывает общий смех: «Царевичу плевать, что Гришку проклинают... Уже под Кромы, бают, подошел!.. На помощь нам, на смерть Борису и Борисовым щенкам». Старики останавливают неосторожных, напоминая им о дыбе и застенке.
На сцену блегает Юродивый в веригах, преследуемый толпой мальчишек. Усевшись на камень, он поет бессмысленную, жалобную песенку: «Месяц едет, котенок плачет». Озорники окружают Юродивого, отнимают у него копеечку и убегают. Юродивый заливается горькими слезами. Стоном стонет голодный люд. Из собора показывается Борис, за ним — Шуйский, бояре. Со всех сторон тянутся к царю руки: «Хлеба, хлеба!» Затаенная угроза слышится в этих страшных воплях народного отчаяния. Хор затихает и снова переходит в плач Юродивого: «Борис, а Борис! Обидели Юродивого... Мальчишки отняли копеечку, вели-ка их зарезать, как ты зарезал мальенкого царевича». Останавливая повелительным жестом Шуйского, приказавшего схватить блаженного, Борис просит молиться за него. «Нет, Борис! Нельзя молиться за царя Ирода!..» Народ в ужасе расходится. Оставшись один, Юродивый снова затягивает свою песенку, полную безысходной тоски: «Лейтесь, лейтесь, слезы горькие. Скоро враг придет, и настанет тьма...»
Картина вторая. Лесная прогалина под Кромами. Толпа тащит связанного боярина и сажает его на пень. Перед расправой «Борисова воеводу» решают «потехи ради повеличать». Хор заводит величальную песню «Не сокол летит по поднебесью».
Появляются Мисаил и Варлаам. С упорство заклинателей «долбят» они свой напев («Солнце, луна померкнули...»), возбуждая новый взрыв народной ненависти к Борису. Словно вышедшее из берегов море, несется и бурлит могучая песня народной вольницы «Расходилась, разгулялась сила, удаль молодецкая».
Неожиданно раздается церковное пение. Это поют латинские гимны шествующие впереди войск Димитрия польские проповедники. С криком «Души ворон проклятых» толпа бросается на иезуитов, вяжет их и тащит в лес. Незваных пришельцев спасает лишь въезд Самозванца: славя «богом спасенного» царевича, толпа устремляется вслед за ним «в Москву, в златоверхий Кремль». Слышны глухие удары набата, вдали разгорается зарево сильного пожара. На сцене остается один Юродивый. Словно голос самой земли, разносится его жалобный стон: «Горе, горе Руси! Плачь, плачь, русский люд!»
Картина третья. Грановитая палата в Московском Кремле. Боярская дума принимает решение сотворить суд над «разбойником, вором и бродягою» — самозванцем. Появляющийся Шуйский рассказывает боярам о кошмарных видениях Бориса. Рассказ его прерывает появление царя. Измученный, с полубезумным взглядом, он отгоняет от себя преследующий его призрак: «Чур, чур, дитя!..»
Придя в себя, Борис обращается к боярам за советом и помощью. Шуйский просит позволенья привести старца, желающиего поведать царю великую тайну. Входит Пимен. Его рассказ о мертво царевиче, которого народ произвел в святые мученики, звучит как приговор над царем-убийцей. С криком «Душно!» Борис падает без чувств. На зво умирающего вбегает царевич Феодор. «Прощай, мой сын! Умираю...» Исполненные царственного величия, звучат последние напутственные слова Бориса. За сценой раздаются протяжный удар колокола и погребальный перезвон, поют певчие. «Вот, вот царь ваш...» Указывая боярам на сына, Борис умирает...
