Традиционный латинский текст заупокойной католической службы неоднократно привлекал внимание величайших композиторов мировой истории. Некоторым из них удалось открыть в музыке новое содержание строгого богослужебного текста – так появились шедевры вроде реквиемов Моцарта и Верди. Немецкий композитор XVII века Генрих Шютц первым обратился к библейским текстам на родном языке, используя перевод Мартина Лютера. За ним последовал Иоганнес Брамс, окрестив свой реквием «Немецким». Ряд отрывков из Ветхого и Нового завета, объединенных в произведении, не соответствуют установленному порядку заупокойного богослужения. «Реквием» Брамса – это, скорее всего, размышление о бренности человеческой жизни и неизбежности физической смерти, облеченное в вокально-симфонический жанр.
В течение десяти лет Брамс вынашивал идею этого сочинения. Трагическая кончина его близкого друга Роберта Шопена стала некой «исходной точкой» замысла, а смерть любимой матери послужила веским поводом к завершению начатого.
Тексты из Ветхого и Нового завета, объединенные в произведении, легли в основу семи разнохарактерных частей. Органично обрамляют цикл крайние части – «Блаженны плачущие…» и «Отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе…». Размышления о смерти во второй части («Ибо всякая плоть – как трава…») уравновешиваются идеей воскресения в шестой («Ибо не имеем здесь постоянного града…»), скорбная третья часть («Скажи мне, Господи, кончину мою…») находит просветление и утешение в пятой. Центральный раздел реквиема – «Как вожделенны жилища Твои, Господи сил!» – осуществляет плавный переход от скорби и печали к надежде на жизнь после смерти.
Имя Александра Александровича Юрлова было присвоено Республиканской академической русской хоровой капелле вскоре после смерти талантливого музыканта и хорового дирижера. Его внезапная кончина застала капеллу на этапе стремительного взлета исполнительского мастерства, которым она была обязана своему гениальному руководителю. За пятнадцать лет, отведенных судьбой совместному творчеству коллектива и Александра Юрлова (1958–1973), они прошли огромный творческий путь, вместе снискав славу одного из лучших союзов между певцами и дирижером в русской хоровой музыке советского периода. В недрах капеллы творчески вырос и "оперился" Юрий Владимирович Ухов, работавший с 1964 года ее хормейстером. Уже тогда он был свидетелем блестящего исполнения "Немецкого реквиема" и "Песни судьбы" Брамса, а спустя несколько лет ему представилась возможность самому воплотить Реквием на концертной сцене.
Запись, произведенная по трансляции из Большого зала Московской консерватории, позволяет получить довольно яркое представление о полнозвучной хоровой манере пения, слагавшейся из тембристого звучания женского хора, серебристого полета теноров и глубокой мощи басов, особенно ценившихся в нашей стране за уникальность и обворожительность.
