«Среди моих юных учеников в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории есть настоящее чудо — тринадцатилетний Николай Луганский. Запомните эту фамилию. У него большое будущее» — так говорила Татьяна Николаева в начале 1986 года. Юный ученик перешел в ее класс годом раньше, после смерти своего первого педагога Татьяны Кестнер.
Концерт состоялся в Новом (ныне Рахманиновском) зале Московской консерватории 7 мая 1986 года. Ученику 7-го класса Центральной музыкальной школы при Московской консерватории Николаю Луганскому едва исполнилось 14 лет.
Могли ли предположить те, кто пришел в тот майский вечер в небольшой консерваторский зал, чтобы послушать талантливого ученика Центральной музыкальной школы, что через восемь лет его имя станет главной сенсацией Конкурса имени П.И. Чайковского? Что полтора десятилетия спустя о Луганском заговорит весь мир?
Сохранившаяся фонограмма позволяет вернуться на 35 лет назад, чтобы признать: уже тогда игра Николая Луганского была неординарным явлением музыкальной жизни Москвы конца 1980-х.
Сложная и насыщенная программа концерта открывалась Английской сюитой № 3 И.С. Баха и Прелюдией и фугой ля минор из цикла Д. Шостаковича. В этих сочинениях Николай Луганский предстает достойным преемником своего учителя — выдающейся исполнительницы полифонической музыки. Но гораздо более свободно юный пианист чувствовал себя в классико-романтическом репертуаре. Этюды А. Скрябина и этюды-картины («Море и чайки» и «Метель») С. Рахманинова; Седьмая соната Л. ван Бетховена; редко звучащие «Вариации на тему ABEGG» Р. Шумана и поздние шопеновские мазурки соч. 50… В каждом из этих опусов 14-летний артист создает яркий, удивительно целостный образ, раскрывая различные грани своей исполнительской индивидуальности.
