Текст издания 1988 года:
В современной музыке творчество Вячеслава Артёмова — заметное явление, обладающее редкостной широтой стилистического диапазона — от медитативной «Симфонии элегий», с ее затаенным, астральным звучанием, до грандиозных страстей в симфонии «Путь к Олимпу». Вехами более чем двадцатилетнего творческого пути композитора стали произведения многих жанров: в камерной музыке для инструментальных ансамблей — кантата «Сны при лунном свете» (на стихи древнекитайских поэтов, 1982), «Гирлянда речитаций» (1975–1981), «Гимны внезапных дуновений» (1983–1985), «Звездный ветер» (1981), «Маттинаты» (1979–1984); для ансамбля ударных инструментов — “Totem” (1976), «Соната размышлений» (1978), «Заклинания» (1979–1981) для сопрано и ударных; в симфонической музыке для оркестров большого и малого составов — «Симфония элегий» (1977), симфония с солирующей скрипкой “In memoriam” (1968–1984), симфония «Путь к Олимпу» (1978–1984), концерты “Tempo costante” (1979–1980), «Концерт тринадцати» (1967), «Гурийский гимн» (1986), поэмы “Tristia” (1983), «Плачи» (1985). За последние годы композитор создал такие монументальные вокально-симфонические полотна, как Реквием (1987) и балет «Только верой» (по мотивам трилогии А. Толстого «Хождение по мукам», 1986–1987).
Говорить об Артёмове как о мастере музыкального колорита, которого привлекает тонкая игра тембровых красок, особая изысканность звучания, сверкающего россыпью выразительных интонаций и оттенков, значит, коснуться лишь одной из сторон его стиля. Всё это присутствует в музыке Артёмова, но в ней ощутим также иной, высший, не сразу распознаваемый слой, открывающий чуткому слушателю внутренний смысл движения музыкальных событий. Для тех, кто не пожалеет усилий и настроит свое духовное самосознание на волну излучений этой музыки, обнажится ее высокий смысл, идеальная цель в неодолимом стремлении к совершенству, полному самораскрытию личности.
Такова симфония «Путь к Олимпу», монументальная по масштабам и внутреннему содержанию, первая часть задуманной композитором тетралогии «Симфония пути». Идея непрерывного, неустанного становления, преодолевающего препятствия и соблазны и потому трудного, исполненного напряжения мысли и чувства, — духовный стержень «Пути к Олимпу». Эта идея раскрывается в разверты ваним звучаний — от отдельного тона до многосложных звуковых комплексов, заполняющих музыкальное пространство. Олимп осознается композитором как символ недосягаемого идеала совершенства, цель духовных стремления человека.
Симфония начинается развернутым тихим вступлением, основой которого служит один-единственный музыкальный тон. Этот неизменный тон — образ косного бытия — предстает в разном гармоническом и тембровом освещении, обрастает звуковыми наслоениями. Постепенно входят мелодически более рельефные и четко очерченные обороты, активизируется ритм — музыка обретает свойства действенности, звуковая ткань всё более уплотняется, вступают в действие бесчисленные новые голоса и тембры — вплоть до первой вершины кульминации, которая воспринимается как предвестие желанной цели. Возникает явственная параллель новейшей по звучанию архитектоники «Пути к Олимпу» с композиционным замыслом крупных одночастных произведений Скрябина, и прежде всего с ero «Поэмой экстаза», где конечная вершина также достигается в развертывании протяженных динамических волн.
Подъём к генеральной (второй) кульминации симфонии, в преддверии которой оживают жесткие повторяющиеся ритмы, производит захватывающее впечатление. Мощь обеих кульминаций контрастирует с эпизодами кратких отступлений и погружения в чистое созерцание. Особую выразительность на фоне этих эпизодов обретают хоральные звучания органа и тонкие мелодические линии солирующей скрипки.
Симфония насквозь тематична, в ней отчетливо выделяются краткие, рельефные темы-тезисы, которые, преображаясь с неистощимой изобретательностью, становятся «строительным материалом» прочной монументальной композиции.
Высказывания единичных инструментов сочетаются с их солидарными действиями, изменчивые взаимоотношения различных тембров и ритмических комбинаций складываются в целостное образное впечатление. Такая многомерность звучания отражает глубинную перспективу, открывающуюся человеческому сознанию как в упорных борениях духа, так и при погружении в созерцание.
Нетрудно уловить преемственную связь симфонии «Путь к Олимпу» с коренными традициями русской художественной культуры, в лучших творениях которой из глубины веков звучит призыв к восхождению на вершины духовности, к нравственному очищению. От Скрябина идет в богатейшей симфонической палитре «Пути к Олимпу» антитеза грандиозного и утонченного, изысканная вязь интонационно осмысленных голосов и мощь кульминаций, мобилизующих все возможности оркестра. Вместе с тем, симфония Артёмова органично вписывается в развитие современной европейской музыки, позволяет ощутить ценность характерного для нее поворота к познанию той бесконечности, которая открывается при погружении в глубины внутреннего мира человека, и одновременно к проникновению в высшее бытие, угадываемое при созерцании безбрежных просторов космоса.
Михаил Тараканов, доктор искусствоведения
Симфоническая поэма “Tristia” («Скорбные песни») — образец характерного для творчества Вячеслава Артёмова тонкого инструментального письма, наделенного почти осязаемой чувственной выразительностью. Многокрасочные звуковые комплексы в процессе развертывания держат слуховое сознание в неослабевающем напряжении, грозно клубятся, наслаиваются один на другой, вынашивая глубокое трагическое переживание. Образ времени воплощен в медленно тянущихся гармонических пластах, утяжеленных подземным гулом низких тонов органа. Ему противостоят действующие в особом ритме, независимо от струнных, ностальгические голоса солирующих фортепиано и трубы, чьи хрупкие индивидуальные жизни пульсируют в поэме на фоне скорбного исхода жизни всеобщей. Лаконичные, сожалеющие реплики солирующих инструментов, скользящие по линии бесконечной мелодии скрипок, сливаются в коде с эквиритмичными действиями масс струнного оркестра, в звучании которого слышится «поступь» трагически ощущаемого течения времени. Интонационная проработанность музыкальной речи, близкая по осмысленности и ясности к живому человеческому высказыванию, привносит в безличный космический процесс неуничтожимое личностное начало.
В скрещении двух образно-символических линий — неумолимого хода времени и воли человека к бессмертию — материализуется многомерный музыкальный смысл поэмы. Воспринятый целостным, он потрясает своими противоречиями, провоцируя в сокровенной глубине чувство просветления.
Валерия Любецкая
На обложке: Отари Кандауров. Портрет В. Артёмова
