Текст с конверта грампластинки 1990 года:
Мы много рассуждаем сегодня о скоростях века, не замечая иногда, что на откуп этим скоростям отдаем что-то, что не подлежит ускорению. Нельзя быстрее любить, быстрее надеяться, быстрее рожать детей, быстрее страдать. В стихах Высоцкого все летит и мчится, но как стихотворец сам он шел пружинистым и легким шагом, отмечая все вехи (в себе и вокруг), все приметы времени. Он вобрал в себя все звуки нашего бытия и быта. Он очень много обо всех нас знал. Без всякой предвзятости проникнув в каждого, он дал групповой портрет многих. В его поэзии нет перегородок даже самых узаконенных — между жизнью и смертью. Здесь Высоцкий проявил такое поэтическое бесстрашие, что трудно найти аналогию. Он постоянно играл тем, чем, как известно, не играют, Чувство неизбежного конца с какого-то момента стало посещать его, а потом и поселилось в душе. Но это не исказило его облика. Говорят: на смерть, как на солнце во все глаза не глянешь Высоцкий спорил с этим. Он не отворачивал взгляда, а затевал опасную игру, будто приманивал свой конец, чтобы лучше рассмотреть. А потом усмехался, внимательно вслушиваясь, как опять удаляется страшное видение, и опять расправлял плечи и набирал дыхание, чтобы петь и жить Как всегда у Высоцкого, игра, своя поэтическая и человеческая игра то веселая, то мрачная, а чаще и та и другая вместе По черновикам и количеству отброшенных вариантов видно, как хлестал; из этого поэта энергия словотворчества. Выходом ее был тот вариант поэтической речи который найден одновременно усилиями поэта и актера — как самый живо: и многозначный, при наивозможнейшей его простоте. В поэзии Высоцкого можно увидеть удивительный сплав сегодняшнего разговорного языке навыков сегодняшнего общения и той поэзии, которая живет и творит «поверх барьеров» и вне всяких навыков.
Наталья Крымова
