Карина Абрамян – о “Мелодии”, пиаре, пиратских записях, стриминге и ГДРЗ.
Уважаемая Карина! В музыкантской среде скромно-упорное возрождение «Мелодии» связывается именно с Вами. И ник на Фейсбуке «Карина Мелодия» справедлив.
– Сейчас в должности первого заместителя Генерального директора я остаюсь и PR директором «Мелодии». Моя узнаваемость связана ещё и с тем, что наш Генеральный директор Андрей Кричевский скромный человек, порой даже слишком. Последние лет семь я всё делаю только с помощью и поддержкой Андрея, в том числе финансовой. Любые вопросы: организационные и творческие, а также дилеммы мы решаем в общении, все решения по релизам тоже совместно. Но Кричевский по характеру Алексей Гориболь, Леонид Десятников, Карина Абрамян. менее публичен.
Работа пиарщика подразумевает общение с журналистами, вот сейчас, говоря обо мне, мы, всё равно, говорим о «Мелодии». И компании это, безусловно, идет на пользу.
– Расскажите немного о себе. Что в биографии предшествовало «Мелодии»?
– Специального музыкального образования у меня нет. Я тот самый любитель. И в оценках услышанного абсолютно субъективна: нравится – не нравится. Но это никак не касается моей профессиональной деятельности. Здесь стараюсь быть максимально объективной. Насколько это получается – судить не мне.
Когда я родила сына, то некоторое время провела с ним дома. Помнится, однажды увидела по телевизору Сергея Ястржембского – тогда пресс-секретаря Президента РФ. И вдруг поняла, это – моё! Я тоже умею красиво рассказать и преподнести факт или явление. Правильная интонация, нужная концепция при трансляции видения событий главой государства или компании – вот что такое пиар менеджмент. И я пошла получать второе высшее образование.
Тогда, в начале 2000-х, при МВТУ им. Баумана открылся факультет по связям с общественностью. Мой первый диплом – МГПИ им. Ленина, я историк, год отработала в средней школе. Базовое гуманитарное образование позволило легко себя чувствовать на «связях с общественностью». Хотя на тот момент это был новый и несколько странный предмет, мало было учебной литературы, особенно переводной.
Не могу сказать, что в Бауманке меня всему научили. Скорее я поняла направление деятельности. Придя на «Мелодию» в 2004-м как директор по связям с общественностью, я поначалу не имела никакого влияния на редакторскую политику. По сути, хотя кто-то назвал меня арт-менеджером, скорее я реаниматолог в культурной сфере.
В начале 2000-х от «Мелодии» осталась только вывеска. Нового ничего не производилось. Пришедшая одновременно со мной редакторская команда стала издавать проекты и релизы, направленные на очень узкий круг меломанов. Но для подъёма компании этого было недостаточно, для развития и реанимирования бренда нужно было понять, что нужно более широкому кругу людей.
Например, в начале 2000-х, когда рос мой ребёнок, я сама сталкивалась с тем, что сказки, на которых выросло наше поколение, невозможно было достать и послушать: или старый трещащий винил, или никак. И мы с коллегой Натальей Пшеничной, тоже педагогом по образованию (наш детский редактор), вернули для продаж на CD детские сказки из фондов ВСГ «Мелодия».
Кстати, ничего нового в этом жанре мы так и не записали по объективным причинам. Безумно сложно найти сейчас актёров, работающих с микрофоном на уровне Е. Евстигнеева, Дм. Ульянова, Т. Пельцер, Н. Литвинова, К. Румяновой. Радиоспектакли и, особенно, сказки советского времени гораздо многослойней в постановочном плане, чем начитанные аудиокниги. Там кроме звукорежиссёра и актёров-чтецов всегда был режиссёр-постановщик, редактор, музыкальный редактор, и даже композитор, вплоть до мастера по шумовому оформлению.
Начав с редакторской деятельности по детско-сказочному фонду, постепенно, в связи с кадровыми перестановками и просто потому, что «надо», я стала заниматься и всеми остальными издательскими проектами.
– Отчего при востребованности аудиокниг «Мелодия» не записывает новые бестселлеры? Технически нужен минимум: студия размером с кухню, чтец-актёр и звукорежиссёр за пультом.
– Бум аудиокниг случился лет 15 назад, когда В. В. Путин в одном из интервью сказал, что времени на чтение практически не имеет, но по дороге в машине слушает аудиовариант «Записок о русской истории» Ключевского. Так устроен наш народ. Потом интерес пошел на спад, что закономерно.
Наши архивные литературные записи классики мы переиздаём регулярно. Записать чтеца, конечно, экономичнее, чем даже сольного пианиста. Но вот оформить по всем правилам авторское разрешение на аудиоверсию популярной книги, оплатив писателю авторские права, достаточно затратно. Соревноваться с многочисленными мини-студиями, специализирующимися на аудио-книгах, не считаем целесообразным.
– Что на сей день представляет производственная база «Мелодии»?
– У нас есть только архив, доставшийся в наследство от Всесоюзной студии грамзаписи, и коллектив, состоящий из административного аппарата, редакторов и звукорежиссёров-реставраторов. Новые записи делаются приглашёнными звукорежиссёрами.
Мастер номер один по количеству выпущенных CD и лично моим пристрастиям – Михаил Спасский, штатный звукорежиссёр Московской консерватории. Михаил – пример профессионализма во всём, в том числе и того комфорта, который он создаёт исполнителям.
Ещё прекрасно сотрудничаем с профессором кафедры звукорежиссуры трёх столичных вузов, Марией Соболевой, начинавшей ещё на советской «Мелодии». Несколько альбомов для нас готовил опытнейший Павел Лаврененков, главный звукорежиссёр Концертного зала им. Чайковского.
Читать полностью на сайте classicalmusicnews.ru
