«Лента.ру» продолжает серию материалов, посвященных российскому музыкальному бизнесу. О первых шагах отечественной рок-музыки, ее непростых отношениях с советской властью, «Битлах» и «Роллингах», «уличных» рок-группах и ВИА на задних лапках, выпиленных лобзиком гитарах и разбитых трубках телефонов-автоматов, о кайфе, драйве, развитой мелодии и многом другом корреспонденту «Ленты.ру» Петру Каменченко рассказывает Стас Намин.
Эксклюзивное издание, приуроченное к 50-летнему юбилею группы «Цветы».
6LP+2DVD
Со Стасом Наминым мы знакомы более 30 лет. На моих глазах, в 1987 году, он создавал первый в стране (тогда еще называвшейся СССР) независимый продюсерский центр SNC, первую независимую студию звукозаписи, первое независимое рок-радио, здесь получили известность группы «Парк Горького», «Бригада С», «Моральный кодекс», «Калинов мост», «Ночной проспект», «Мегаполис», «Вежливый отказ», «Нюанс», Crossroads, «Лига блюза», «Коррозия металла», питерские «АукцЫон», «Сплин» и многие другие. «Парк Горького» Стас делал с нуля, другим помогал подняться и выжить. «Эс-Эн-Си Рекордс», созданная им в 1991 году, стала первой независимой фирмой грамзаписи, разбила монополию фирмы «Мелодия» и выпустила альбомы «Аквариума», «ДДТ», «Кино», «АукцЫона», «Чайфа» и многих других групп, которых худсовет «Мелодии» и советские СМИ не пропускали. Энергия Стаса и его драйв сделали возможными музыкальный фестиваль мира 1989 года в Лужниках, названный русским Вудстоком, и фестиваль «Рок в Кремле» в 1992-м, первое частное мероприятие во Дворце съездов. Около десяти лет SNC в Парке Горького был центром независимой и альтернативной музыкальной, и не только музыкальной жизни страны и абсолютно культовым местом для музыкантов, поэтов, художников, фотографов, дизайнеров, журналистов, для людей талантливых и увлеченных. Зайдя в Зеленый театр ЦПКО им. Горького, можно было встретить Фрэнка Заппу, Билли Джоэла и Питера Гэбриэла, Scorpions и U2, Pink Floyd, Энни Леннокс и Арнольда Шварценеггера. После десятилетий тяжелого железного занавеса все это казалось сказочным и нереальным.
«Лента.ру»: Как в вашей жизни появилась музыка?
Стас Намин: У меня, наверное, было два источника. Во-первых, моя мама. Она окончила консерваторию и аспирантуру, и у нее было много друзей среди музыкантов, которые приходили к нам домой, общались и музицировали на мамином довоенном рояле Bechstein. Через маму я познакомился с классической музыкой. А с другой стороны — мой папа. У него был бобинный магнитофон, и он очень любил Окуджаву, Галича и… рок-н-ролл. Я имею в виду рок-н-ролл классический, от Литтл Ричарда до Элвиса и всей той ранней рок-н-ролльной компании 1950-х, еще до «Битлз». Жили мы тогда в гарнизонах. Папа был военным летчиком и слушал эту музыку, когда приходил с полетов, и я слушал вместе с ним и без него. То есть можно сказать, что от папы мне достались в наследство рок-н-ролл и Окуджава, а от мамы — классика. Но реально я увлекся рок-музыкой в Суворовском училище, это уже в начале 60-х, а параллельно с этим там же я посещал факультатив по начальной музыкальной грамоте.
А почему вы не стали, к примеру, романсы петь, КСП или блатные песни? Ведь все это тогда было гораздо популярнее рок-н-ролла.
Это невозможно объяснить. У всех вкусы и интересы разные, и кого, почему и куда потянет, не знает, наверное, никто. Возможно, заложенный мне в детстве рок-н-ролл сыграл свою роль. А от КСП меня всегда воротило. Сейчас это называют красивым словом «шансон», но, я думаю, это большой комплимент, так как глубина, изящество, музыкальность и искренность настоящего французского шансона не имеет ничего общего с полублатными самодеятельными песенками под плохо настроенную гитару. Я не имею в виду те удивительные личности, которые своим талантом как исключение подтверждают правило. Прежде всего я имею в виду троих: Окуджаву, Высоцкого и Галича. Они абсолютно разные, но при этом великие. Они как бы вне жанров.
Это была первая половина 60-х, железный занавес. Откуда бралась новая музыка, как она попадала в СССР?
Музыка в СССР появлялась прежде всего через виниловые диски, которые привозили наши дипломаты или иностранцы. Потом «на костях» и на пленках это все копировалось и распространялось. По радио тоже можно было услышать музыку, но ее глушили, поэтому качество было очень плохое, и записывать ее было невозможно.
Вы помните, как в первый раз услышали «Битлз», Джимми Хендрикса, «Дорз»?
Doors в те времена я практически не слушал. Они меня никогда особенно не впечатляли, и сейчас, собственно, не очень. Я признаю уникальный талант и яркость Джима Моррисона как исполнителя, но сравнивать его с Хендриксом, Beatles и Rolling Stones мне даже в голову никогда не приходило. Я не помню, когда я в первый раз услышал Beatles, где-то в начале 60-х, но с того самого момента я попал в созданный ими мир и, думаю, и сейчас все еще там живу.
