Текст издания 1973 года:
ВЫСТРЕЛ
«Выстрел» открывает цикл «Повестей Белкина». Главный герой «Выстрела», гусарский офицер Сильвио, пришел на страницы пушкинского произведения из реальной жизни. У Сильвио — множество прототипов, причем трудно отдать предпочтение кому-либо из них.
Самое имя Сильвио напоминает лицейского товарища Пушкина Сильверия Францевича Броглио. Сильверий Броглио, также, как и герой пушкинской повести, поехал в Грецию, восставшую против турецкого ига, и погиб в одном из сражений. Пушкин в 1830 году еще не знал о его смерти и как бы предугадал в «Выстреле» его конец.
Пушкин не мог не слышать о прапорщике Арауджио де Сильва. Этот португалец во время наполеоновских войн служил в русской армии и умер от ран в Праге.
Бретер Сильвио — воплощение бытового и психологического явления в русской армии 1800- 1810-х годов — «гусарства», которое, являясь проявлением своеобразного вольнолюбия и фрондерского протеста против порядков в царской армии, внешне проявлялось в показной удали, пьянстве, бесшабашном молодечестве. Потому бретерские черты Сильвио сближают его с такими разными людьми, как задира Федор Толстой, за его участие в экспедиции к берегам Америки прозванный Американцем, или декабрист Михаил Лунин, об экстравагантных выходках которого сохранилось множество самых невероятных историй. Сильвио напоминает офицера 1812 года Бурцева, о котором сочинил много стихов друг Пушкина, поэт, гусар, партизан Денис Давыдов. Д. Давыдов писал о Бурцеве как о лихом вояке, веселом собутыльнике, «ере и забияке». Неслучайно и Бурцев, и воспевший eгo Д. Давыдов упоминаются Пушкиным в «Выстреле».
У Сильвио есть не только реальные, но и литературные прототипы. Это герои популярного в ХХ веке писателя-декабриста Александра Бестужева, который после поражения восстания декабристов печатал свои произведения под псевдонимом Марлинский. Один из эпиграфов к «Bыстрелу» Пушкин взял из повести Бестужева-Марлинского «Вечер на бивуаке»: «Я поклялся застрелить его по праву дуэли (за ним остался еще мой выстрел)».
В отличие от романтика Бестужева-Марлинского, Пушкин создаст реалистическую повесть. Он отказывается от любовной романтической интриги — его герои Сильвио и граф Б. борются не за возлюбленную, а за право называться первым бретером армии. Пушкин не использует и прием контраста характеров — соперника Сильвио вовсе не отличают низость души и бесчестность поступков. Наоборот, граф Б. в еще большей степени, чем Сильвио, приближается к идеалу первого бретера. Но если для Сильвио, небогатого и незнатного дворянина, первенство в армии — единственный смысл жизни, то для графа, богатого человека знатной фамилии, первенство, являясь нечто само собой разумеющимся, не представляет такой ценности. Столкновение Сильвио, не на жизнь, а на смерть отстаивающего свое право называться первым бретером армии, и графа, беспечного баловня судьбы, шутя завоевывающего это право, и являются основой той психологической драмы, которую изображает Пушкин в «Выстреле»,
Как относился Пушкин к своему герою Сильвио? На этот вопрос трудно дать прямой исчерпывающий ответ. Однако смерть Сильвио в одном из самых героических сражений за свободу Греции, в той войне, где погиб любимый поэт Пушкина Байрон и в которой сам Пушкин хотел принять участие, позволяет предположить, что к бретеру Сильвио Пушкин относился с тайной симпатией.
МЕТЕЛЬ
Повести «Метель» предпослан эпиграф из романтической баллады Жуковского «Светлана»:
Мотивы метели, божьего храма, таинственных предзнаменований перекликаются с сюжетом пушкинской повести. История, рассказанная в «Метели», романтична. Пушкин искусно строит позицию повести – до последней строки читатели не догадываются о неожиданной развязке, с интересом следят за романтическими приключениями. Однако Пушкин, используя романтический сюжет, создает реалистическую повесть. Поэтому к своим романтическим героям он относится с легкой иронией. С добродушной насмешкой описывает Пушкин Марью Гавриловну, «стройную, бледную и семнадцатилетнюю девицу», полковника Бурмина, который явился перед героиней «с Георгием в петлице и с интересной бледностию». Пожалуй, менее всего ироничен Пушкин по отношению к Владимиру, бедному армейскому прапорщику. В драматических тонах пишет Пушкин о его борьбе с метелью, сдержанно сообщает потом о его гибели на войне 1812 года.
Изображение войны 1812 года в повести «Метель» представляет особый интерес. Здесь в картину возвращения русской армии на Родину включено следующее авторское отступление: «Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слезы свидания! С каким единодушием мы соединяли чувства народной гордости и любви к государю! А для него какая была минута»! Восторженная патетика, верноподданнический патриотизм, неглубокая оценка важнейшего периода русской истории, данная здесь Пушкиным, заставляют вспомнить его лицейское стихотворение «Воспоминания в Царском Селе», где он пишет о тех же событиях, примерно теми же словами с той же интонацией:
Однако эти строки принадлежат перу пятнадцатилетнего подростка с еще несформировавшимися взглядами. Автор же «Повестей Белкина» – тридцатилетний Пушкин, великий писатель и мыслитель. Неужели его суждения не изменились?
По счастливой случайности до нас дошло свидетельство о том, что в это время Пушкин переосмыслил и дал глубокую исторически верную оценку 1812 года. Историку литературы П. О. Морозову мы обязаны расшифровкой десятой главы «Евгения Онегина», которая была создана и уничтожена Пушкиным в болдинскую осень.
К этому времени Пушкин уже прошел суровую школу жизни, Он испытал горечь изгнания и боль утраты близких друзей — декабристов. От юношеского восторга и былых иллюзий не осталось и следа.
Такую убийственную характеристику дает Пушкин Александру I в десятой главе «Евгения Онегина», и он же пишет в «Метели»: «С каким единодушием мы соединяли чувства народной гордости и любви к государю!»
Мрачный скептицизм этого горького раздумья о судьбах Родины представляет собой разительный контраст патетическим восклицаниям в «Метели». Однако и здесь Пушкин не погрешил против истины. Авторское отступление в «Метели» является своеобразной стилизацией и обобщением общепринятых высказываний современников о войне с Наполеоном. Только такая, в известной степени официальная, оценка исторических событий 1812 года могла появиться в печати. Неслучайно Пушкин писал Плетневу об издании «Повестей Белкина»: «Отдай их в цензуру земскую не удельную...». Верховным цензором Пушкина в это время был Николай I. Если Пушкин тревожился даже за будущее «Повестей Белкина», то о напечатании десятой главы «Евгения Онегина», где война 1812 года изображалась как преддверие революционного движении декабристов, не могло быть и речи. Вокруг Пушкина уже создавалась атмосфера доносов и травли. Опасаясь обыска, он сжег десятую главу. «19 сит. сожж. 10 песнь» — по старинной иронии судьбы Пушкин сделал эту запись именно на рукописи «Метели».
ГРОБОВЩИК
Если в «Выстреле» Пушкин нарисовал жизнь провинциальных армейских офицеров, в «Meтели» показал мир дворянских усадеб, то в «Гробовщике» перед читателями предстает Москва, но Москва не дворянская, а Москва ремесленная. Пушкин пишет здесь о московском ремесленном люде — о булочниках, портных, сапожниках. Главным же героем своей повести он делает гробовщика Адрияна Прохорова.
Писатели задолго до Пушкина обратились к теме о гробовщике. Эта тема давала возможность изобразить эффектный контраст жизни и смерти, поэтому литература о гробовщиках x XIX веку имела почти 300-петнюю традицию. О гробовщиках писал в трагедиях Шекспир, теме о гробовщике разрабатывалась Вальтером Скоттом, причем именно прием контрастных сопоставлений жизни и смерти в его романах обращал на себя внимание современников Пушкина. В. Одоевский так описывал холеру 1831 года: «На улицах гробовые дроги и на них веселые лица гробовщиков, считающих деньги на гробовых подушках, — все это было В. Скоттов роман в лицах».
В повести Пушкина «Гробовщик» есть полемические строки, направленные против такого контрастного изображения: «Просвещенный читатель ведает, что Шекспир и Вальтер Скотт оба представили своих гробокопателей людьми веселыми и шутливыми, дабы сей противоположностью сильнее поразить наше воображение. Из уважения к истине мы не можем следовать их примеру и принуждены признаться, что нрав нашего Гробовщика совершенно соответствовал мрачному его ремеслу».
Однако, отказываясь от традиции Шекспира и В. Скотта, Пушкин также использует прием контраста, правда, основанного на ином сопоставлении. В «Гробовщике» обращает на себя внимание прежде всего контрастное сопоставление эпиграфа с первой фразой повествования, где говорится о переезде Прохорова на новоселье, о перевозе eгo имущества на похоронных дрогах. Эпиграф взят Пушкиным из оды Державина «Водопад»:
Пушкин иронически противопоставляет грандиозное, возвышенное восприятие смерти в образе «седин дряхлеющей вселенной» прозаическому ее восприятию, определяющемуся профессией гробовщика. Герой пушкинской повести гробовщик Адриян Прохоров «зрит» каждый день гробы, но для него гробы — не символ смерти, как в оде Державина, а предмет торговли, товар, производимый для продажи. Создавая образ Адрияна Прохорова, Пушкин рисует прежде всего типичного ремесленника, который, как и всякий другой ремесленник, занят производством своего товара, торговлей, сложными денежными расчетами. Но ремесло гробовщика, в отличие от всякого другого, имеет свою специфику: все ремесленники работают для живых, гробовщик работает для мертвых, То, что для других — несчастье, для гробовщика — основа благополучия, Это противоречие стало завязкой пушкинской повести. Когда ремесленники на серебряной свадьбе у сапожника Шульца пьют за здоровье своих клиентов, Адрияну Прохорову шутя предлагают выпить за здоровье его клиентов — мертвецов. Рассердившись, Адриян назло всем приглашает на новоселье своих клиентов, и мертвецы являются к нему, правда, не наяву, а в пьяном бредовом сне. Пушкин сначала изображает приход мертвецов к Прохорову стилем «кладбищенского» романтизма, описывает страшные желтые и синие лица мертвецов, их «ввалившиеся рты, мутные полузакрытые глаза и высунувшиеся носы». Такие описания, страшные сцены с покойниками были очень популярны в романтической литературе пушкинского времени. Пушкин, однако, в своей повести разрушает кладбищенскую фантастику, иронически сопоставляя ее с профессиональными оценками гробовщика, воспринимающего явившихся к нему мертвецов как заказчиков. В отставном бригадире, похороненном во время проливного дождя, Прохоров видит того клиента, из-за которого он потерпел большие убытки, а в сержанте Петре Петровиче Курилкине узнает он своего первого клиента, положившего начало его торговле, «того самого, которому в 1799 году он продал первый свой гроб — и еще сосновый за дубовый». Встреча гробовщика с Мертвецами заканчивается бранью. Все они были когда-то обсчитаны плутоватым Прохоровым; его спасает от правдивого возмездия только пробуждение. Пушкин реалистически мотивирует фантастическое явление мертвецов сном своего героя, в конце повести, вновь возвращая и его, и читателей в реальную действительность.
Интересен тот факт, что герой такой, казалось бы, фантастической повести был подсказан Пушкину самой жизнью. В письме из Болдино в Москву к Н. Н. Гончаровой Пушкин писал: «Как вам не стыдно было оставаться на Никитской во время эпидемии? Так мог поступить ваш сосед Адриян, который обделывает выгодные дела». Речь здесь идет о гробовщике, лавка которого, находилась напротив дома Гончаровых и который послужил Пушкину прототипом для образа Адрияна Прохорова.
СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ
В повести «Станционный смотритель» рассказывается о судьбе мелкого чиновника — станционного смотрителя Самсона Вырина. С первых же строк своего повествования Пушкин выступает как писатель-гуманист, возмущающийся бесправным положением низшего сословия. Начало повести полемично противопоставляется эпиграфу, взятому из стихотворения князя П. Вяземского «Станция»:
Пушкин протестует против такого аристократически насмешливого отношения к смотрителям, пишет о тяжелой трудовой жизни этих «сущих "мучеников четырнадцатого класса», с состраданием рассказывает о тех унижениях и притеснениях, которые приходится им терпеть от знатных проезжих. Изображение бедственного положения станционных смотрителей является своего рода интродукцией к истории одного из них — Самсона Вырина.
Сюжет повести «Станционный смотритель» в какой-то степени перекликается с библейской легендой о блудном сыне. Неслучайно Пушкин, рассказывая об обстановке почтовой станции, дает подробное описание немецких лубочных картинок, украшающих комнату Вырина: «Они изображали историю блудного сына: в первой почтенный старик в колпаке и шлафорке отпускает беспокойного юношу, который поспешно принимает его благословение и мешок с деньгами. В другой яркими чертами изображено развратное поведение молодого человека: он сидит за столом, окруженный ложными друзьями и развратными женщинами. Далее, промотавшийся юноша, в рубище и треугольной шляпе, пасет свиней и разделяет с ними трапезу; в его лице изображены глубокая печаль и раскаянье. Наконец, представлено его возвращение к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафорке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленях; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости. Под каждой картинкой прочел я приличные немецкие стихи».
Описание немецких лубочных картинок у Пушкина иронично. Пушкин смеется над их назидательным смыслом, отказываясь в своей повести от морализирования, по-иному изображая судьбу «блудной» дочери Дуни. Дуня уходит не от богатства, а от бедности, гибнет не она, а ее отец.
В истории Дуни сюжет библейской легенды переплетается с традиционным для литературы XIХ века сюжетом о жертвах обольщения. Но Пушкин не делает обольстителя Минского мелодраматическим злодеем, а Дуню — его несчастной жертвой. Она любит Минского и счастлива его любовью. В судьбе Дуни, правда, есть некоторая недоговоренность. Мы не знаем, стала ли она женой Минского. Однако конец повести говорит о том, что Дуня не покинута им. Мальчишка рассказывает титулярному советнику, что на могилу старого смотрителя приезжала прекрасная барыня в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською». Таким образом, Дуня не стала жертвой традиционного обольщения. Пушкин отказывается от этого, потому что в противном случае трагическая судьба Вырина объяснялась бы частной, случайной причиной — несчастием дочери. Пушкин объясняет смерть смотрителя причиной общей — несправедливостью, которая неизбежна в исторических условиях социального неравенства. Дуня счастлива, но Вырин не может поверить в ее счастье в силу своего предыдущего опыта вечно угнетаемого человека. Условия социальной несправедливости являются основанием того, что Вырин считает неизбежным несчастье своей дочери. Примирение между Минским, Дуней и Выриным невозможно опять-таки в силу социальных причин. Минский — по-своему неплохой человек, но по отношению к смотрителю он ведет себя как человек своего класса, как богатый и знатный дворянин. Дуне удалось изменить свое социальное положение, но ее отцу этого не дано. Его трагедия — в социальном положении мелкого чиновника, который в условиях социального неравенства всегда будет угнетенным и бесправным. В своей повести Пушкин приходит не только к осознанию социальной несправедливости, но и к протесту против порождающего его общественного устройства.
Повестью «Станционный смотритель» Пушкин открыл тему маленького человека в русской литературе. Эта тема стала центральной в «Шинепи» Н. Гоголя, в «Бедных людях» Ф. Достоевского. Достоевский словами своего героя Макара Девушкина так оценил «Станционного смотрителя»: «Да и сколько между нами-то ходит Самсонов Выриных, таких же горемык сердечных! И как ловко описано все!.. Нет, это натурально! Вы прочтите-ка; это натурально! Это живет».
БАРЫШНЯ-КРЕСТЬЯНКА
«Барышня-крестьянка» завершает цикл «Повестей Белкина». Последняя повесть — веселая комедия, водевиль с переодеванием. На это намекает и самое название, и эпиграф из поэмы И. Богдановича «Душенька»:
«Во всех ты, душенька, нарядах хороша».
«Барышня-крестьянка» по-своему дополняет «Повести Белкина», изображая мир провинциальных помещиков с его особым бытом, чтением сентиментальных романов, псовой охотой, развлечениями. Несколькими выразительными штрихами рисует Пушкин таких непременных персонажей усадебной жизни, как бойкая на язык дворовая крестьянка Настя, служанка Лизы, и чопорная англичанка мисс Жаксон, гувернантка барышни. Провинциальный помещичий быт воплощен в колоритных фигурах «медведя» Ивана Петровича Берестова и англомана Григория Ивановича Муромского. Различие привычек, вкусов, способов ведения хозяйства и, наконец, самих характеров этих героев Пушкин показывает с иронической улыбкой. Неслучайно, что столь различные и даже много лет враждовавшие соседи объединились, когда речь зашла о взаимовыгодном для них браке детей, ничего не подозревавших о решении родителей.
«Повести Белкина» не были оценены современниками Пушкина. Они не могли понять новаторство и значение его реалистической прозы для последующего развития русской литературы. В то же время, среди общего неодобрения своего рода предвидением была та оценка, которую дала «Повестям Белкина» М. Н. Волконская, жена декабриста: «Повести Пушкина, так называемого Белкина, являются здесь настоящим событием. Нет ничего привлекательнее и гармоничнее этой прозы. Все в ней картина. Он открыл новые пути нашим писателям».
По открытому Пушкиным пути реалистического воспроизведения действительности пошли Гоголь, Лермонтов, Тургенев, Достоевский, Л. Толстой. Известно высказывание Льва Толстого о «Повестях Белкина». В одном из писем он писал: «Давно ли вы не перечитывали прозу Пушкина? Сделайте мне дружбу — прочтите сначала все повести Белкина. Их надо изучать и изучать каждому писателю. Я на днях это сделал и не могу вам передать того благодетельного влияния, которое на меня имело это чтение».
В наши дни «Повести Белкина» пользуются большим успехом у читателей. Они переведены на многие языки зарубежных стран. В нашей стране «Повести Белкина» издавались много раз. Их читают на всех языках нашей многонациональной Родины, И сколько бы ни прошло лет, читатели всегда будут обращаться к этому произведению Пушкина, находя в «Повестях Белкина» и мысли, и чувства, и неувядаемое мастерство пушкинского таланта.
Наталья Михайлова
