Имя композитора Юрия Марковича Буцко (1928–2015) всегда было на слуху у музыкантского сообщества, и в то же время оставалось загадкой, к которой сложно подступиться, от которой робеешь. Даже сам облик сухого старца с белой бородой говорил не о сегодняшнем дне, а о чем-то вневременном. «Старообрядец русской музыки» — красивое и точное определение из немецкого некролога трехлетней давности. И дело не только в том, что Буцко был прихожанином Покровского старообрядческого собора в Москве и хорошо знал древний знаменный распев. В своих сочинениях, многие из которых до сих пор не изданы и не исполнены, он тоже был совершенно отдельным ото всех. Его творчество — важная часть огромной и почти затонувшей «антлантиды» позднесоветской музыки, из которой на поверхности лучше всего удерживались официоз и нонконформизм. Ни к тому, ни к другому Буцко не принадлежал.
К 80-летию композитора фирма «Мелодия» выпустила двойной альбом, представляющий три довольно разных этапа. «Записки сумасшедшего» по Гоголю — самое популярное сочинение Буцко, написанное еще в 1964 году, на втором курсе Московской консерватории молодым последователем Мусоргского и Шостаковича. Это первый отечественный опыт в жанре монооперы, в котором в скором времени стало гораздо многолюднее — появились «Дневник Анны Франк» и «Письма Ван Гога» Григория Фрида, «Дневник сумасшедшего» Владимира Кобекина, «Письмо незнакомки» Антонио Спадавеккиа. «Человеческий голос» Пуленка — европейская классика этого жанра – впервые в СССР прозвучал в 1965 году в исполнении Надежды Юреневой. Родом из той далекой эпохи исповедальных настроений и открытых эмоций эталонный певец-актер Сергей Яковенко, начавший петь «Записки сумасшедшего» в 1968 году под рояль в сопровождении Марии Гринберг. В юбилейном альбоме опубликована его запись 1974 года с оркестром Новосибирской филармонии под управлением Арнольда Каца.
Существует музыковедческий термин «лад Буцко» или «русская додекафония» — это строго просчитанная ладовая система, выращенная композитором из звукоряда знаменного распева. В нее Буцко погружается в 70-е, проповедуя в музыке сосредоточенность, графичность, неспешность и чеканную убежденность, сближающую его с Галиной Уствольской. Точка отсчета — гигантского размера «Полифонический концерт» для четырех клавишных инструментов, opus magnum композитора. Открывающая второй диск Lacrimosa в исполнении консерваторского оркестра под управлением Геннадия Черкасова (запись 1988 года) — из того самого, «сурового» стиля зрелого Буцко. Это третья часть его Камерной симфонии № 3, она имеет подзаголовок «Духовный стих» и написана в 1982 году под впечатлением от истории старообрядческой семьи Лыковых, 40 лет проведшей в отшельничестве на Алтае и случайно обнаруженной научной экспедицией.
Основную часть второго диска занимает поздний Буцко, достигший нового уровня в своих духовно-музыкальных поисках. Оратория для солистов, хора, клавишных и ударных на тексты раскаявшегося Ивана Грозного «Канон Ангелу Грозному, Воеводе и Хранителю» оглушает плакатной истовостью и, наверное, требует еще какой-то временной дистанции, чтобы с этой оглушенностью справиться (сочинение датировано 2009 годом, исполнено и записано в 2011-м в Большом зале консерватории Хором студентов МГК под управлением Станислава Калинина). Удовольствие, которое источают исполнители (в первую очередь роскошный бас Антон Зараев) понятно безо всякой дистанции.
