СИМФОНИИ 1 и 2 — СИМФОНИИ 3 и 4 — СИМФОНИИ 5 и 6 — СИМФОНИИ 8 и 9
В Третьей симфонии ре мажор господствуют танцевально-скерцозные образы, что подчеркнуто отсутствием медленной части. Первая часть открывается медленным вступлением, Adagio maestoso, в котором, однако, слышится не торжественность, а пасторальность (в центре — краткая перекличка кларнета и флейты). Основные темы сонатного Allegro con brio поручены солирующим деревянным инструментам и напоминают беззаботные пастушьи наигрыши (главная — у кларнета, побочная — у гобоя), а разделяющие их стремительные взлеты всего оркестра прямо заимствованы из вступления. На них же построена жизнерадостная кода.
Вторая часть, Allegretto, не образует значительного контраста — это не обычное лирическое раздумье, а подвижная жанровая уличная сцена (в сложной трехчастной форме). Обе темы близки к народным: первая, у струнных, — к старинной немецкой песне «Колыбельная Марии», тема центрального эпизода — к танцу «Трубочист» или задорной студенческой песенке «Ничто не мило мне в этом мире». В ее оркестровке воссоздано звучание бытового венского ансамбля мелодия — у солирующего кларнета, сопровождение — у струнных pizzicato, подражающих гитаре.
Третья часть по традиции названа менуэтом, хотя написана в очень быстром темпе, Vivace, и темы ее напоминают совсем иные, народные прообразы: в крайних частях — некоторые чешские танцы, энергичные и бойкие, с неожиданными ритмическими перебивками, в срединной предыдущей части: мелодия звучит у дуэта деревянных инструментов (гобой и фагот), сопровождение струнных подражает гитаре.
Финал, Presto vivace, пронизан ритмом тарантеллы. Темы сонатного аллегро, как и в первой части, не контрастируют, а дополняют друг друга. Главная содержит комический эффект, вызывающий ассоциации с Гайдном: каждая фраза, порученная приглушенно звучащим струнным, неожиданно завершается акцентированным аккордом всех духовых инструментов совместно с литаврами. В побочной теме использован прием переклички (струнных и деревянных), не раз встречавшийся в предыдущих частях и подчеркивающий единство всего цикла.
Алла Кенигсберг
