Интерпретаторов музыки Шостаковича за прошедшие полвека было немало — даже в России, где автора часто замалчивали или, в периоды опалы, предпочитали не исполнять вообще. Даже непосвященные смогут назвать имена Евгения Мравинского, Геннадия Рождественского и Мстислава Ростроповича, каждый из которых исполнил и записал более или менее полный цикл симфоний Шостаковича. Имя Кирилла Кондрашина, стоявшего за пультом на записи этих дисков, для рядового слушателя не столь известно. В 60-70-х годах ХХ века этот дирижер поднял симфонический оркестр Московской филармонии из безвестности на мировой уровень, однако под конец жизни неожиданно сбежал в маленькую Голландию, и потому его имя вплоть до развала Советского Союза было под запретом. Шостакович был одним из самых главных авторов в репертуаре оркестра. Композитор часто поручал Кондрашину и его подопечным премьеры своих новых сочинений — и сейчас легко можно понять его восхищение этим коллективом: безупречная чистота звучания, отточенный до блеска штрих, прекрасная координация. Плюс, конечно, глянец, который наложил сам маэстро — дирижер несентиментальный, любящий и умеющий отделывать до совершенства детали, безошибочно выбирающий темпы и умело лепящий форму больших циклов.
Нечасто бывает, чтобы собрание всех симфоний того или иного автора (а в случае с Шостаковичем цикл едва умещается на одиннадцати дисках) несла в себе какую-либо другую функцию, кроме образовательной. Обычно известные опусы собирают в себе всю энергию музыкантов и дирижера, а менее знаменитые играются для проформы, без души (увы, так периодически случается с Геннадием Рождественским, который с усердием ученого-каталогизатора записывает полные «комплекты» различных авторов). Цикл, записанный Кондрашиным, практически не имеет слабых мест: здесь интересно слушать абсолютно все — даже такие просоветские сочинения, как поэма «Над Родиной нашей солнце сияет» на стихи Евгения Долматовского. Конечно же, в памяти прежде всего остаются признанные шедевры — совершенно психоделическая «сцена нашествия» из Седьмой, «Ленинградской», симфонии или вулканическое скерцо Десятой, или мертвенно-ясные созвучия финала последней, Пятнадцатой. Однако это всего лишь инерция восприятия, реагирующего на известные мелодии. Аккуратно слушая диск за диском, смакуя все кульминации, можно узнать о Дмитрии Шостаковиче много нового. И, самое главное, получить полное представление о его славном и страшном полувековом пути на музыкальном поприще.
