24 прелюдии и фуги, соч. 87 Дмитрия Шостаковича были созданы в поразительно короткий срок — с октября 1950 года по март 1951-го. Они были задуманы автором как циклическое произведение (по образцу «Хорошо темперированного клавира» И.С. Баха). Толчком к его написанию послужила поездка Шостаковича в Лейпциг на торжества, посвященные 200-летию со дня смерти И.С. Баха, а также в качестве почетного члена жюри международного конкурса пианистов, в котором я принимала участие.
Я предложила тогда жюри исполнить любую из 48 прелюдий и фуг Баха (по условиям конкурса нужна была одна). Мне была присуждена первая премия. По прошествии времени я все больше и больше ощущаю, что получила тогда еще одну, незримую, но не менее важную премию — творческую и человеческую дружбу с Д.Д. Шостаковичем, которая продолжалась более 25-ти лет, до дня его смерти.
По возвращении из Лейпцига домой Шостакович тут же начал сочинять свои прелюдии и фуги. По его просьбе я каждый день звонила ему, и он звал меня к себе, чтобы поиграть написанное.
Прелюдии и фуги, соч. 87 по праву заняли теперь свое достойнейшее место в жизни. Они стали классикой. Я очень горда тем, что была первым интерпретатором цикла, что исполняю его целиком в два вечера, как и было задумано автором.
Прелюдии и фуги — глубочайшее произведение непревзойденного мастерства и величия. Это 24 шедевра, каждый со своим внутренним миром. Их нужно и можно сравнить с баховским циклом. Это новое слово в полифонии. При исполнении цикла целиком можно проследить его грандиозную драматургию. Амплитуда образов, характеров очень велика: от трагизма до юмора, от радости до гротеска.
Каждый прошедший день удаляет нас от дней жизни Шостаковича, непосредственными свидетелями которой мы были. Но его музыка становится нам все ближе, понятнее и дороже.
Исполняя Прелюдии и фуги уже много лет (премьера состоялась в Ленинграде в декабре 1952 года), я, к счастью, не потеряла свежести чувств. Каждое исполнение этого произведения для меня — большой праздник, крупное событие. И мне всегда кажется, что в зале, как и прежде, сидит требовательнейший автор их — великий Дмитрий Шостакович!
Татьяна Николаева,
народная артистка СССР, профессор
