Текст с конверта грампластинки 1990 года:
«Джаз — ближайший родственник фольклора, а потому нас интересуют народные традиции, то, что живо вокруг нас, хотя и от джазовой классики мы ни в коем случае не отрекаемся», — говори Олег Киреев, руководитель уфимского джаз-ансамбля «Орлан».
Молодое поколение джазменов уже по-иному глядит на фольклор. Десять-двенадцать лет назад, когда обрабатывать народные мелодии едва ли не принуждали оргкомитеты джаз-фестивалей и пленумы композиторов, отношение было иным. Одни искренне восхищались собственными открытиями в фольклорных, хорошо забытых пластах и делали пробу. Другие усматривали в этом не худший способ следовать конъюнктуре. Потом, уже на подступах к плюрализму джазовое «хождение в народ» потеряло свою козырность, главные джазовые знаменосцы от него творчески отвернулись, поставив перед собой иные задачи.
В Москве, например, тема «джаз и фольклор» практически давно закрыта.
А вот на востоке страны, на периферии взаимодействие фольклора и джаза началось естественно и, подчиняясь законам саморазвития, длится посейчас, продолжая приносить удивительные художественные результаты.
Взять хотя бы Уфу. Здесь джаз, как и во многих других заволжских местах, начался с лундстремовцев, вдруг появившихся прямо из заоблачного шанхайского сеттльмента. В бедное и темное послевоенное время они не только поразили сверкающей и свингующей музыкой откуда-то из другого мира. Троим из них разрешили осесть в Уфе, правда, долго не брали на работу, считая японскими шпионами. А когда взяли, удивились еще больше. Как рассказал мне местный коллекционер Евгений Паскудский, они выделялись тем, что, входя в помещение, где работали, снимали головной убор. Да и вообще как-то с профессиональным уважением относились к работе, обнаруживая недюжинные знания, кругозор и мастерство.
На джазовой карте страны Уфа возникла в начале 70-х годов в лице безмерно талантливого музыканта Вячеслава Назарова, чей тромбон без лишних слов ввел в джазовый обиход башкирскую пентатонику. Прошло немного времени, и другой музыкант из Уфы Марат Юлдываев заставил свой саксофон звучать с хрипотцой башкирского курая. Его ансамбль «Дустар» хорошо известен советским любителям джаза, а недавно его услыхали и в Америке. В 1989 году появлися «Орлан» Олега Киреева, и ребята верно рассудили: сразу же выступить на ближайших (по времени и расстоянию) фестивалях. Их дебют в Куйбышеве и Чебоксарах принес им широкую известность в узких, но очень важных кругах: ведь на каждом таком джазовом съезде есть «агенты» из других городов, ловцы новых имен, свежих талантов, формирующие программы на других фестивалях. И «Орлан» пошел по цепочке. Выступил он весной 1987 года на «Горизонтах джаза» в Кривом Роге, а там посланцы днепропетровского джаз-клуба сочти его лучшим ансамлем фестиваля. Не прошло и полугода, «Орлан» прилете на берега Днепра.
К чести музыкантов следует сказать, что на каждый фестиваль они привозили что-то новенькое, но всякий раз это было то или иное соединение джазовой классики и национальных традиций. Поэтому джаз-фестивали, как первые, так и последующие — Казань, Тбилиси, Ярославль, Рига — становились вехами в коллективном творчестве ансамбля. И когда Хакасия в 1989 году объявила планируемом ею всемирном фестивале джаза и фольклора, «Орлан» радостно откликнулся и приехал на абаканский форум в ярких народных костюмах, привез с собой настоящего кураиста и показал две оригинальных и глубоких программы.
Кто же они, эти ребята из «Орлана»? Мне запомнилось первое общее впечатление, по нынешним временам нечастое: правильная речь, хорошие лица, все не только образованны, но и воспитанны. Ровесники. В старину о таких молодых людях, будь они, правда, помоложе, могли бы сказать — из хороших семей. Олег Киреев — их лидер с чертами неформала: активен, общителен, полон разномасштабных замыслов, весь в делах, музыка «Орлана» зачастую сочинена им же. Олег кончил музыкальную школу как пианист, а училище закончил по классу саксофона, это был его сознательный выбор. Во время службы в армии сдружился с трубачом Рустемом Галиуллиным, нашел в нем единомышленника.
Рустем вырос в музыкальной семье. Отец Ханиф руководил духовым оркестром, дядя Гиндула играл на баритоне у самого Олега Лундстрема. С детства определенный быть трубачом, Рустем по этой специальности окончил музыкальную школу, а затем и институт искусств, со всеми вытекающими последствиями: звук, постановка, классический репертуар и только сверх этого — искусство свинга и импровизации. Это последнее Рустем постигал сам — все-таки какие бы успехи ни делала джазовая педагогика, самоучек в джазе искоренить не удается. Ритм-секция «Орлана» имеет на троих два диплома о музыкальном среднем и один диплом об авиационном высшем образовании. Но вы никогда не отгадаете, у кого какой, ибо пианист Игорь Сучков, контрабасист Олег Янгуров и барабанщик Рустем Каримов — это удивительно слаженный организм, выполняющий свою роль очень профессионально.
Немного я знаю сегодня в нашем джазе молодых ансамблей, которые были бы столь же целеустремленны и едины, как «Орлан». Вот уже пятый год ансамбль неуклонно идет по взятому им направлению, не меняя состава и вроде бы даже не испытывая внутренних конфликтов. Откуда же такое единородство? И естественно ли оно в творческом коллективе? А может быть, это культура — уметь делать общее дело вместе?
Алексей Баташёв
