Сибирский джаз 1 — Сибирский джаз 2 — Сибирский джаз 3
Текст с конверта грампластинки 1988 года:
Вторая пластинка «Сибирского джаза» целиком посвящена двум выдающимся ансамблям, представляющим два города — Новосибирск и Красноярск. По сибирским меркам их, наверное, можно считать соседями, однако судьбы джаза в них очень непохожи.
Насколько мы знаем, проблески синкопированной фокстротно-джазовой музыки наблюдались в этих городах еще до войны. Крупная партия семян джаза была высажена вместе с зернами науки при закладке на берегах Оби Сибирского отделения АН СССР в канун 60-х годов. Хлынувшие сюда со всей страны молодые научные кадры вызвали аномально высокую плотность той категории населения, которая хотела слушать джаз, а при случае была не прочь и практически попробовать в нем свои силы. Так что в Новосибирске джаз имеет хоть и не очень давние, но все же традиции. Именно Академгородок был инициатором первого новосибирского джаз-фестиваля в 1965 году. Лауреаты этого фестиваля составили и ядро первого поколения новосибирского джаза и определили его основные отличительные черты — свободу от догм, смелый поиск, игровое начало. В числе этих «родоначальников» был пианист, будущий физик и доктор наук Владимир Виттих, будущий врач и ученый-медик Сергей Беличенко, студент музыкального училища, будущий первый тромбонист страны Виктор Бударин.
В первом джаз-квинтете Виттиха, чемпионе того фестиваля, были фагот и флейта вместо ожидаемых трубы и саксофона. На международных джаз-фестивалях в Таллине квинтет «сибирской бомбой», настолько он был своеобразен. Кстати, пьеска из «Детского альбома» Виттиха на пластинке «Таллин-1967» почти двадцать лет оставалась единственной грамзаписью сибирского джаза.
Сибирский джаз стал в определенной степени продуктом той социально-культурной обстановки, которая его окружала. В Сибири над джазом не так довлело проклятье 40–50-х годов — эти бури пронеслись над столицами к западу от Урала. Востока они особенно не коснулись. в Сибири было больше самоуправления: многое решалось на месте, а решали свои же люди — бывшие одноклассники, друзья по двору, улице или институту. Думаю, что срабатывал еще чисто территориальный императив взаимопомощи, который всегда сильней у тех, кто живет в суровых районах, общая атмосфера первопроходства, ощущение края целины. Отсутствие у маленького еще джазового сообщества «бремени джазовых традиций» имело следствием этическую дозволенность эксперимента.
Подтверждал это не только опыт новосибирских джазменов, но и их коллег по соседству. Например, начинавшие в те годы в Свердловске саксофонисты Владимир Чекасин и Владимир Пресняков сразу попали в ряд наиболее интересных и самобытных музыкантов страны. Чекасин же еще до переезда в Вильнюс и присоединения к Вячеславу Ганелину успел заразить духом поиска и сделать своим последователем одного из своих земляков саксофониста Владимира Толкачева, с успехом продолжившего свою джазовую биографию в Новосибирске. Толкачев и другие лауреаты новосибирских джаз-фестивалей середины 70-х годов — пианисты Игорь Дмитриев и Сергей Муравьев, саксофонист Михаил Евтушенко, вибрафонист Игорь Уваров — стали уже как бы вторым поколением новосибирского джаза. Продолжились и развились традиции поиска новых интонационных ресурсов (теперь уже в области сибирского фольклора), новых тембров и инструментов (но все так же стабильно в области чисто акустических средств, старательно обходя появившиеся в ту пору электронные нововведения). И те, кто пришел в новосибирский джаз в 80-е годы — «Хомо Либер» Владимира Толкачева и Юрия Юкечева, биг-бэнд консерватории под управлением Владимира Толкачева, биг-бэнда училища под управлением Александра Султанова, саксофонист Владимир Тимофеев, пианист Александр Кувшинов — движутся по своей, сибирской траектории.
Одна из отличительных черт сибирского джаза — ансамблевая и оркестровая культура исполнительства на духовых инструментах. Тот дефицит духовиков, который так ощущается в европейской части страны, сюда еще не дошел. Именно высоким качеством звучания и живостью игры, мощным оркестровым запалом поразил на фестивалях в Ярославле, Куйбышеве, Москве коллектив из десяти человек, который в конце 70-х годов собрал Виктор Бударин и который называли то ансамблем, то оркестром. В 1981 году всесоюзный опрос советских джазовых критиков, проведенный рижской газетой «Советская молодежь», поставил бударинский оркестр в тройку лучших наших биг-бэндов, а его самого почти единодушно назвал лучшим тромбонистом.
«Летописец» красноярского джаза Владимир Василенко остроумно заметил, что джазовая жизнь в этом городе родилась из записной книжки, откуда были выписаны адреса близких красноярцам музыкантов (в основном это был современный и авангардный джаз) для участия в первом фестивале «Джаз на Енисеем» в 1980 году. Начинание было горячо поддержано городскими организациями, фестиваль стал ежегодным, расширилась его география, резко пополнилась доля местных участников, творчески растущих от года к году. И самое замечательное, при этом процессе, идущем именно снизу, стали возникать удивительные явления. Одно из них — Борис Толстобоков и его квартет. Толстобоков решил соединить джаз с додекафонией, увлек нескольких молодых музыкантов, добившись свежести гармонического и ладового колорита. Их музыку сразу отличаешь. И она безусловно, талантлива. А это — главное.
Алексей Баташев
